1 июня, в Международный день защиты детей, информагентства сообщили две относящиеся к нему новости: президент России В.В.Путин вручил ордена «Родительская слава» родителям многодетных семей из девяти федеральных округов России, а премьер-министр Д.А.Медведев подписал стратегию воспитания детей в РФ до 2025 года, которая, в том числе должна стать основой для разработки образовательных стандартов (РИА Новости). То, что второе событие произошло именно 1 июня, подтверждает и сайт Правительства России, цитируя непосредственно Д.А. Медведева: «Сегодня у нас Международный день защиты детей, который отмечается во всём мире уже 65 лет. Мы стараемся, даже несмотря на сложности финансовые, делать всё для современного воспитания и образования наших детей, стараемся дать те знания, которые должны пригодиться и в жизни, и в будущей профессии. Здесь необходимы совместные усилия государства, общества и конкретной семьи, поэтому была разработана стратегия развития воспитания в нашей стране до 2025 года, которую я сегодня утвердил, подписав соответствующее распоряжение Правительства». Правда, ни в тот же день, ни в целый ряд последующих, на указанном в сообщении сайте распоряжение не появлялось. Только через неделю, 8 июня, оно было опубликовано в Российской газете (официальная публикация), но датировано пятницей 29 мая.

Понятно, что было очень кстати (по прежним, советских времен традициям) приурочить некое важное деяние к определенной дате, но в то же время, существовало и чиновничье опасение - вдруг и эта, утвержденная, версия «Стратегии...» окажется столь же спорной, мягко говоря, как и все предыдущие, оказавшиеся под пристальным вниманием общественности. Поэтому дату подписи перенесли на несколько дней раньше, а шлифовку текста продолжали еще около недели.

Теперь, наконец, есть возможность посмотреть на документ в окончательном виде, сравнить с предыдущей версией, оценить его значимость.

Наиболее развернутая и профессиональная в юридическом отношении критика «версии от 1 апреля» (в интернет она отсутствует) была дана в заключении четырех докторов наук, профессоров И.В. Понкина, Т.И. Петраковой, М.Н. Кузнецова и А.Г. Богатырева. Им, наверное, и предстоит в полной мере оценить «Стратегию развития воспитания в Российской Федерации на период до 2025 года».

Однако, не дожидаясь результата их скрупулезного труда, можно отметить, что утвержденная версия «Стратегии...» заметно отличается от той, которую критиковали четыре профессора. Складывается впечатление, что его авторы внимательно прочитали указанное заключение (и не только его, разумеется) и внесли определенные исправления. Документ стал строже, компактнее, его объем сократился примерно на треть, причем в основном за счет первых страниц, вызывавших особенно большое неприятие.

В «апрельской версии» были указанными профессорами отмечены пять существенных недостатков.

Первый из них: «отсутствие в проекте Стратегии чётко закрепленных и ясно выраженных нравственно-ценностных основ воспитания». Это замечание авторы учли так: «Стратегия опирается на систему духовно-нравственных ценностей, сложившихся в процессе культурного развития России, таких как человеколюбие, справедливость, честь, совесть, воля, личное достоинство, вера в добро и стремление к исполнению нравственного долга перед самим собой, своей семьей и своим Отечеством». Стоит особо отметить, что первая из перечисленных ценностей - человеколюбие - в предыдущих версиях вообще отсутствовала (другие были, но где-то ближе к концу документа). Однако окончание формулировки - порядок перечисления «нравственных долгов» - сначала перед собой любимым (человеколюбие начинается с любви к себе[1]) и в последнюю очередь перед своим Отечеством вряд ли соответствует тем духовно-нравственным ценностям, которые действительно сложились в процессе культурного развития России («раньше думай о Родине, а потом о себе»). Разве что, если ограничить период «культурного развития» нашей страны последними двадцатью пятью годами.

Исключены из «Стратегии...» также критиковавшиеся упоминания о знаниях и умениях личности, отвечающих требованиям XXI века к всесторонне культурно развитым членам общества, а также о формировании в России общества инновационного развития. Эти и другие аналогичные формулировки четыре профессора связали с угрозой «крайне агрессивной прозелитической экспансии идеологии сексуальных перверсий».

Второй недостаток: внедрение в организацию и содержание процесса воспитания детей идеологии нравственного релятивизма. Ее самыми яркими проявлениями эксперты назвали «вариативность ценностных систем» и «нравственное самоопределение детей»).

Строго говоря, в рассматриваемых версиях «Стратегии...» термин «вариативность» связан не с ценностными системами, а с воспитательными системами и технологиями. Причем в «апрельском проекте» он встречается дважды, в связи с: 1) формированием индивидуальной траектории развития личности ребёнка, с учётом его потребностей, интересов и способностей; 2) правовой, социальной, культурной адаптацией детей мигрантов. В окончательной редакции осталась только вариативность систем и технологий, связанная с развитием личности ребенка, причем экспансионистский термин «расширение» был заменен на «развитие».

Словосочетание «нравственное самоопределение детей», строго говоря, также отсутствовало в апрельской редакции. Тем не менее было аналогичное - «самоопределение (детей) в мире ценностей и традиций многонационального народа России и мира в целом» - и отсылка к закону «Об образовании в Российской Федерации», где воспитание и определяется как деятельность, направленная на создание условий для самоопределения обучающихся. В утвержденной версии термин «самоопределение» встречается дважды, в связи с: 1) национальным самоопределением; 2) профессиональным. Таким, образом, исключена и критиковавшаяся запись «обеспечить для юных граждан Российской Федерации равные возможности доступа к инструментам самоопределения и самореализации».

Третий недостаток: «придание гипертрофированного значения идеологической задаче формирования российской гражданской идентичности при полном игнорировании необходимости формирования также и национально-культурных (этнических) идентичностей русского народа и других народов (этносов) России». В утвержденной «Стратегии...» термин «идентичность» оставили жестко связанным только с российской гражданственностью. Во-первых, таков, судя по всему, был исходный «социальный заказ» на документ в целом. Во-вторых, этимология этого термина, хорошо видная, например, в ИНН (идентификационный номер налогоплательщика), исключает возможность (или хотя бы целесообразность) его множественного применения. Его естественный аналог - как раз «национальное самоопределение». Одним из приоритетов государственной политики в области воспитания, согласно документу, является «формирование уважения к русскому языку как государственному языку Российской Федерации, являющемуся основой гражданской идентичности россиян и главным фактором национального самоопределения».

Убраны из документа и формулировки, в которых критики отметили дискриминацию в том или ином виде русского языка и литературы.

Работа по исправлению остальных двух недостатков («значительная внутренняя структурно-логическая и терминологическая рассогласованность проекта Стратегии, наличие в нём большого количества неадекватных формулировок» и «существенные недостатки предлагаемых в проекте механизмов реализации Стратегии») здесь комментироваться не будет. Это дело авторов «Заключения...».

Вместо этого уместно привести несколько новых, или обновленных формулировок, с которыми трудно не согласиться.

II. Цель, задачи, приоритеты Стратегии»: «Воспитание детей рассматривается как стратегический общенациональный приоритет, требующий консолидации усилий различных институтов гражданского общества и ведомств на федеральном, региональном и муниципальном уровнях» «обеспечение условий для повышения социальной, коммуникативной и педагогической компетентности родителей»; формирование внутренней позиции личности по отношению к окружающей социальной действительности; развитие на основе признания определяющей роли семьи и соблюдения прав родителей кооперации и сотрудничества субъектов системы воспитания...» (все новые).

III. Основные направления развития воспитания

В подразделе 1. Развитие социальных институтов воспитания

«полноценное использование в образовательных программах воспитательного потенциала учебных дисциплин (раньше было «основных и дополнительных образовательных программ»), в том числе гуманитарного, естественно-научного, социально-экономического профилей»; «использование чтения, в том числе семейного, для познания мира и формирования личности»; «поддержку ученического самоуправления и повышение роли организаций обучающихся в управлении образовательным процессом»; «развитие поисковой и краеведческой деятельности, детского познавательного туризма»; формирования выраженной в поведении нравственной позиции, в том числе способности к сознательному выбору добра (в «апрельском проекте» было «способности к нравственному выбору на основе различения добра и зла»); «содействия формированию у детей позитивных жизненных ориентиров и планов»; «эффективное использование уникального российского культурного наследия, в том числе литературного, музыкального, художественного, театрального и кинематографического»; «воспитание уважения к культуре, языкам, традициям и обычаям народов, проживающих в Российской Федерации»; «развитие музейной и театральной педагогики».

В подразделе 2. Обновление воспитательного процесса с учетом современных достижений науки и на основе отечественных традиций добавился пункт:

Популяризация научных знаний среди детей подразумевает:

содействие повышению привлекательности науки для подрастающего поколения, поддержку научно-технического творчества детей;

создание условий для получения детьми достоверной информации о передовых достижениях и открытиях мировой и отечественной науки, повышения заинтересованности подрастающего поколения в научных познаниях об устройстве мира и общества.

Среди ожидаемых результатов реализации «Стратегии...» к «повышению престижа семьи, отцовства и материнства, сохранение и укрепление традиционных семейных ценностей» добавилось «создание атмосферы уважения к родителям и родительскому вкладу в воспитание детей».

К сказанному можно добавить, что принципиально важная позиция «содействие укреплению семьи и защиту приоритетного права родителей на воспитание детей перед всеми иными лицами» имеется в обоих сравниваемых версиях, а давно уже ставший одиозным термин «толерантность» отсутствует также в обоих. Нет его и в законе «Об образовании в Российской Федерации». Иными словами, этот термин вынесен за пределы нормативной лексики в сфере, связанной с воспитанием в нашей стране. Поэтому любые попытки проводить «уроки толерантности» или что-то подобное в школах могут и должны встречать совершенно законное противодействие, например, со стороны родителей.

По-видимому, с чисто правовой точки зрения «Стратегия развития воспитания в Российской Федерации на период до 2025 года», утвержденная задним числом распоряжением Правительства, далеко не самый значимый нормативный документ в системе управления образованием. Очень многое будет решаться «на местах» и прежде всего родителями, кровно заинтересованными в воспитании своих детей.


[1] Попытка поддержать такой приоритет ссылкой на евангельское «Возлюби ближнего твоего как самого себя» парируется евангельской же, как и ветхозаветной первой заповедью - любви к Творцу, Богу.