29.12.2010
А вторая история следующая (предыдущую см. здесь).
Это тоже первая чеченская война, конец 1994, начало 1995 года, зима выдалась тогда холодная. Чеченцы такой зимы не ждали. Штурм президентского дворца. К моей штурмовой группе был прикреплен танк. За штурвалом сидел Миша Лемешев, мой друг, командир штурмового танкового взвода. Механик был ранен и он его заменил. Танк выехал на линию огня, прямой наводкой обстрелял президентский дворец и подрывается на трех фугасах. Траки разлетаются. Взрыв скручивает место механика водителя, где сидел Миша, восьмеркой. У него отсекает ноги выше колен. Я под прикрытием огня вытащил Мишу из люка. Он в болевом шоке. Я вколол ему пармидол, но он был просрочен. От болевого шока он приходит в сознание и орет, я ему прикладом рот закрывал, а он приклад от боли перекусывал. Лямками от автомата я перетянул обрубки ног, чтобы остановить потерю крови. Его эвакуировали, отправили в Моздок, потом в Ростов, потом связь с ним потерялась.
Я после первой войны готовился поступать в Академию. Приходит мне письмо. Суть такова, что жена от Миши ушла, забрала маленького ребенка, ему вместо обещанного героя России дали медаль за отвагу. Квартиру не дали. Живет в общежитии. И пишет, что если не приеду, то он повесится. Мне на раздумье сутки. Я подхожу к командиру полка Архипову, хороший человек, прошу его отпустить меня. Он мне выдает суточные и отпускает навестить боевого друга.
Так складывалось, что наше подразделение должно было выехать в Нижний Новгород на стрельбище, и мне надо было там их встретить потом, как раз Миша там жил. Приехал я через сутки на место, подхожу к общежитию. А там комната 200 на втором этаже. Я бегу, а у меня по телу мурашки. Его комната у окна, замка нет, от сквозняка скрипит. Вхожу - обои все оборваны, нет ни лампы, ни мебели. Темно, в коляске инвалидной сидит кто-то, на шее веревка и что-то в руках еще. Смотрю это Миша, спит. Бутылки водки катаются по полу. Смотрю я на него и рыдаю. Упал я на колени, обнял его крепко-крепко, а он весь такой обосранный, но родной, мой Миша.
Он просыпается и говорит: «Ой Антон, это ты? Или мне снится? Ударь меня. Неужели ты приехал?» Я потом пошел, купил лампочку, замок, мыло. Помыл его, коляску отмыл. Через сутки наш эшелон прибыл. Я к командиру, говорю, что Мише помощь нужна, он никакой. Командир разрешил мне в свободное от службы время за ним ухаживать. Я с утра до обеда служил, а потом к Мише бежал. Мало того, командир собирает офицерское собрание, более 200 офицеров уже побывавших в Чечне, вызывает меня и приказывает, чтобы о Мише рассказал. Я перед всеми говорю, что помощь человеку нужна. Ребята меня поняли. Скинулись, собрали деньги, сделали хороший ремонт, мебель прикупили: кровать, диванчик, кухоньку. Рядом храм был Архистратига Михаила, а он ведь Миша. Мы его на колясочку и в храм.
Настоятель храма иеромонах Михаил, старенький батюшка. Наш Миша исповедуется, причащается. Так мы там пробыли полтора месяца. Надо было возвращаться. Миша умоляет, чтобы его не оставляли, боялся опять за бутылку чтобы не взяться с горя. Я думал отпуск взять. Но для этого надо было отпуск в части оформить. Уговорил Мишу три дня без меня потерпеть и обещал опять к нему приехать. А тут, как назло, поменяли командира. Приезжаю в часть, новый командир, не воевал, такой паркетный офицер, не отпускает, говорит, что служить некому. Я ему и так, и этак. Нет и все. Время идет. Делать нечего, служу.
Через два месяца приходит письмо от Миши. Слава Богу: он в храме с девушкой познакомился, она стала ухаживать за ним. Она моложе его, Леночкой звать. Еще через месяц прислал письмо, известил, что они с Леной венчаются. Через год сын у них родился, Даниил, потом Машенька родилась. Ему трехкомнатную квартиру дали, героя присвоили. Живут сказочно, во всем лад и порядок, куда он, туда и она. В гостях, когда у них был, вижу, детки ангелочков рисуют, с крыльями и без ног. А Даниил объясняет: «Нашему папе на войне враги ножки отняли, а Бог дал ему крылья». Спрашиваю: «Детки, кто же вас этому учит?» А они говорят: «Мама».
Вот такая всепобеждающая любовь в русских людях живет.
Автор – подполковник Антон Маньшин, герой Чеченской войны
поделиться новостью в соц сетях:«ПАПЕ НА ВОЙНЕ ВРАГИ НОЖКИ ОТНЯЛИ, А БОГ ДАЛ ЕМУ КРЫЛЬЯ»: чеченский рассказ
А вторая история следующая (предыдущую см. здесь).
Это тоже первая чеченская война, конец 1994, начало 1995 года, зима выдалась тогда холодная. Чеченцы такой зимы не ждали. Штурм президентского дворца. К моей штурмовой группе был прикреплен танк. За штурвалом сидел Миша Лемешев, мой друг, командир штурмового танкового взвода. Механик был ранен и он его заменил. Танк выехал на линию огня, прямой наводкой обстрелял президентский дворец и подрывается на трех фугасах. Траки разлетаются. Взрыв скручивает место механика водителя, где сидел Миша, восьмеркой. У него отсекает ноги выше колен. Я под прикрытием огня вытащил Мишу из люка. Он в болевом шоке. Я вколол ему пармидол, но он был просрочен. От болевого шока он приходит в сознание и орет, я ему прикладом рот закрывал, а он приклад от боли перекусывал. Лямками от автомата я перетянул обрубки ног, чтобы остановить потерю крови. Его эвакуировали, отправили в Моздок, потом в Ростов, потом связь с ним потерялась.
Я после первой войны готовился поступать в Академию. Приходит мне письмо. Суть такова, что жена от Миши ушла, забрала маленького ребенка, ему вместо обещанного героя России дали медаль за отвагу. Квартиру не дали. Живет в общежитии. И пишет, что если не приеду, то он повесится. Мне на раздумье сутки. Я подхожу к командиру полка Архипову, хороший человек, прошу его отпустить меня. Он мне выдает суточные и отпускает навестить боевого друга.
Так складывалось, что наше подразделение должно было выехать в Нижний Новгород на стрельбище, и мне надо было там их встретить потом, как раз Миша там жил. Приехал я через сутки на место, подхожу к общежитию. А там комната 200 на втором этаже. Я бегу, а у меня по телу мурашки. Его комната у окна, замка нет, от сквозняка скрипит. Вхожу - обои все оборваны, нет ни лампы, ни мебели. Темно, в коляске инвалидной сидит кто-то, на шее веревка и что-то в руках еще. Смотрю это Миша, спит. Бутылки водки катаются по полу. Смотрю я на него и рыдаю. Упал я на колени, обнял его крепко-крепко, а он весь такой обосранный, но родной, мой Миша.
Он просыпается и говорит: «Ой Антон, это ты? Или мне снится? Ударь меня. Неужели ты приехал?» Я потом пошел, купил лампочку, замок, мыло. Помыл его, коляску отмыл. Через сутки наш эшелон прибыл. Я к командиру, говорю, что Мише помощь нужна, он никакой. Командир разрешил мне в свободное от службы время за ним ухаживать. Я с утра до обеда служил, а потом к Мише бежал. Мало того, командир собирает офицерское собрание, более 200 офицеров уже побывавших в Чечне, вызывает меня и приказывает, чтобы о Мише рассказал. Я перед всеми говорю, что помощь человеку нужна. Ребята меня поняли. Скинулись, собрали деньги, сделали хороший ремонт, мебель прикупили: кровать, диванчик, кухоньку. Рядом храм был Архистратига Михаила, а он ведь Миша. Мы его на колясочку и в храм.
Настоятель храма иеромонах Михаил, старенький батюшка. Наш Миша исповедуется, причащается. Так мы там пробыли полтора месяца. Надо было возвращаться. Миша умоляет, чтобы его не оставляли, боялся опять за бутылку чтобы не взяться с горя. Я думал отпуск взять. Но для этого надо было отпуск в части оформить. Уговорил Мишу три дня без меня потерпеть и обещал опять к нему приехать. А тут, как назло, поменяли командира. Приезжаю в часть, новый командир, не воевал, такой паркетный офицер, не отпускает, говорит, что служить некому. Я ему и так, и этак. Нет и все. Время идет. Делать нечего, служу.
Через два месяца приходит письмо от Миши. Слава Богу: он в храме с девушкой познакомился, она стала ухаживать за ним. Она моложе его, Леночкой звать. Еще через месяц прислал письмо, известил, что они с Леной венчаются. Через год сын у них родился, Даниил, потом Машенька родилась. Ему трехкомнатную квартиру дали, героя присвоили. Живут сказочно, во всем лад и порядок, куда он, туда и она. В гостях, когда у них был, вижу, детки ангелочков рисуют, с крыльями и без ног. А Даниил объясняет: «Нашему папе на войне враги ножки отняли, а Бог дал ему крылья». Спрашиваю: «Детки, кто же вас этому учит?» А они говорят: «Мама».
Вот такая всепобеждающая любовь в русских людях живет.
Автор – подполковник Антон Маньшин, герой Чеченской войны
<-назад в раздел