Продолжение. Предыдущую часть см. здесь

Я перестал ходить к баптистам. Но они меня не оставили. Почти каждый день ко мне кто-нибудь приходил домой. А однажды пришло сразу несколько человек.

— Почему ты не ходишь на собрания? — спросили меня братья, — какие у тебя проблемы?

— Проблема одна, — ответил я, — спасение души. Надо разобраться во всех вопросах. Библию читать и верить, что Христос родился, пострадал и Воскрес для спасения мало. Если я стану говорить правду, то вы скажете, что во мне бес и не будете слушать меня. Ведь так нас учил пресвитер, что если кто будет говорить, что мы не спасены, то это в нем диавол говорит.

— Говори, — сказали братья, — мы знаем, что ты не диавол и послушаем тебя.

— Хорошо, — говорю. — В Писании сказано: Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет (Мк. 16, 16). Но ведь веровать тоже можно по-разному? Кто-то верит так, а кто-то иначе. Поэтому я много молился и размышлял над тем, как же все-таки надо верить, чтобы спастись. И понял, что спасение и вера может быть только в Церкви Единой и Истинной, которую основал Сам Христос. Я во многом не согласен с учением баптизма, и поэтому решил больше не посещать собрания. Вы учите, что Церковь первоначальная уклонилась от истины, заблудилась, разбилась и раздробилась на множество мелких церквей. Откуда вы это взяли? В Писании такого нет.

— Истина многогранна, а Бог— Вездесущий, — ответил брат К., — и в каждом вероисповедании есть спасающиеся.

— Позвольте, — говорю ему, — я с этим согласиться не могу, и где это написано? Если истина смешивается хоть немного с ложью, то она уже — не истина. Истина всегда одна. Она не может изменяться ни в зависимости от обстоятельств, ни от времени. Иисус Христос вчера и сегодня и во веки Тот же (Евр. 13, 8). А Он и есть Истина и Путь и Жизнь Вечная. А о том, что истина многогранна, вы, наверно, прочитали в американской экуменической книжечке?

— Да, — ответил брат К., — это я прочитал в нашей зарубежной брошюрке.

— С тем, что там написано, согласиться никак нельзя, — сказал я. — Неужели Христову Церковь врата ада одолели? Неужели Дух Святой разделился и раздробился?

— Нет, — поддержал меня брат К.

Я взял тетрадь с выписанными из Евангелия текстами и стал читать: — Христос пришел на землю и принес одно истинное Учение. Мое учение — не Мое, но Пославшего Меня (Ин. 7, 16) и Он сказал: создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее (Мф. 16, 18). А кто говорит, что Церковь раздробилась, тот делает слова Христа как бы не истинными. А это ведь хула на Бога. Слова же о единстве, сказанные Христом: да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино (Ин. 17, 21). Эти слова не о единении истины с ложью, ибо что общего у света с тьмою? (2 Кор. 6,12) Они о единой Истине, принесенной Христом на землю, которую Церковь хранила и будет хранить до скончания века. На пятидесятый день по Вознесении Спасителя, Дух Святой сошел на одну Церковь. Других не было. Примите Духа Святаго. Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся (Ин. 20, 22-23). Такую власть дал Христос священноначалию Церковному, которой, как вы видите, у баптистов нет. Эта власть остается лишь в Православном Таинстве Исповеди.

Не случайно в X веке князь Владимир Красное Солнышко, выбирая веру для себя, остановился на Православии. Некоторые обвиняют его в том, что он якобы насильно крестил Русь. Но я читал исторические документы, опровергающие эту клевету, воздвигнутую диаволом на мудрого князя, который крестился сам и весь дом свой крестил. Владимир уверовал сам и крестился в Корсуне, а затем повелел всем своим верным слугам собраться на берегу Днепра. «Кто не придет утром к реке, богатый или убогий, нищий или работник, не друг мне более», — говорилось в послании князя Владимира. Слышав это, люди с радостью шли, говоря: «если бы это [крещение] было недоброе дело, то не приняли бы его князь и бояре». И вот на глазах у всех были сокрушены идолы. Их рубили и жгли тут же на кострах, а среброголового Перуна по княжескому повелению привязали к хвосту коня и поволокли с горы, а затем бросили в реку. Казалось бы, должен был произойти мятеж в народе, ведь надругательства над своей верой народ не потерпел бы, но вместо мятежа произошло Крещение Руси. Крестился князь Владимир и весь дом его. «Боже, сотворивый небо и землю, — горячо молился Владимир, — призри на новые люди сии, и даждь им познать Тебя, истинного Бога, как уже познали страны христианские. Утверди веру в них правою и несовратимою, а мне помоги, Господи, на супротивного врага, дабы надеясь на Тебя, победил бы я его козни». Вот каким было Крещение Руси. А протестантов и баптистов тогда не было еще и в помине. Ну, что скажите, дорогие мои, разве Крещение было совершено насильно?

— Видимо, нет, — ответил К.

— Слушающий вас Меня слушает, и отвергающийся вас Меня отвергается; а отвергающийся Меня отвергается Пославшего Меня (Лк. 10, 16), — говорил Господь апостолам, которые рукополагали пресвитеров и хиротонисали епископов. Преемственность Православия расписана вплоть до нашего времени. А где история баптизма? Где его иерархия? Ее нет. На собрании мне сказали, что баптизм начинается от Иоанна Крестителя, а дальше? А дальше была Церковь, которая разделилась на католиков и православных. Но Церковь не могла поделиться. Плохо, плохо, братья, что мы не интересуемся истиной. А Христос ведь предупреждал, говоря: берегитесь, чтобы кто не прельстил вас, ибо многие придут под именем Моим и будут говорить: «я Христос», и многих прельстят (Мф. 24, 4-5).

Православные не отступили от истины. Они всегда хранили и подвизались за веру, однажды преданную святым {Иуд. 1, 3). Так на Вселенских Соборах учениками Апостолов был принят Символ веры, в котором кратко выражалось все учение Церкви. Ибо Господь наш Иисус Христос заповедал, говоря; не называйтесь учителями, ибо один у вас Учитель — Христос (Мф. 23, 8). Этими словами Господь сказал ученикам, чтобы они не учили чему-либо от себя, но тому, чему научились от Него. Потому что тот, кто проповедует свое учение, есть учитель, а кто научает тому, чему научился от Другого, тот ученик Учителя. Поэтому святые строго-настрого запретили предлагать что-либо новое, или же упразднять имеющееся Учение Церкви. А на тех, кто дерзнет к Символу веры что-либо прибавить или убавить, святые наложили анафему.

Католики же в IX веке прибавили к Символу веры Filioquе, т.е. приставку «и от Сына», за что и были обличены в отступлении от истины Православными восточными Патриархами. Но папа римский, желая узаконить свою власть над Церковью, приказал подчиниться всем Поместным Восточным Церквам Риму и признать, что папа является наместником Бога на земле, его слово есть закон, и он может все, даже изменить Священное Писание. Конечно, этот вздор никто из здравомыслящих людей не принял, и в 1054 году папа Лев IX в гневе проклял Константинопольского Патриарха Михаила Керуллария и всех, не подчинившихся папской власти, вследствие этого произошло полное и бесповоротное отпадение католиков от истины Православия.

Я замолчал. Все слушали мой рассказ с большим интересом и вниманием, потому что они не знали истории, да и к тому же наш пресвитер запрещал читать «чужие» книги.

— Ну, а что дальше? — с интересом спросил брат В.

— Вскоре после этого папа Урбан II в 1095 году на соборе в Клермоне призвал весь католический мир к крестовому походу на Восток. Через год католики из Франции, Германии, Англии, Скандинавии, Италии и Испании двинулись на Константинополь и Иерусалим. Кровавые расправы, чередовавшиеся с кощунственными богослужениями католиков, свидетельствовали об их нечестии. Но многие латины понимали, что делают беззакония, к тому же и совесть не могла их не обличать. Поэтому «безгрешный» папа ввел продажу индульгенций. Теперь любой грешник, покупая индульгенцию, получал якобы прощение самых страшных грехов. От этой ереси распространялись разврат и насилие.

Видя нечестие и обман западного мира, католический монах Мартин Лютер (1483-1546), профессор библеистики Виттенбергского университета, восстал против папы. В сентябре 1517 года он прибил на воротах Виттенбергского замка табличку с девяносто пятью тезисами против папства. Так начался протестантизм.

Но благое желание Лютера не увенчалось успехом, потому что он не стал искать Церковь, которую утвердил Господь и которую не смогут одолеть врата ада. Лютер стал проповедником нового вероучения вне римско-католического и вне восточного православного исповедания. Критикуя и искореняя папство, он повредил истину, упразднив Священное Предание, От Адама до Моисея не было Писания. Священное же Предание существовало изначально и во всей полноте оно сохраняется в Православной Церкви. Лютер же не обратился к Православию, а стал создавать новое, свое учение. А вы ведь помните, как апостол Павел велел предавать анафеме даже Ангела с Небес, благовествующего что-либо новое.

Самое главное заблуждение католиков — непогрешимость папы — абсолютно противоречит Писанию, в котором сказано, что все согрешили (Рим. 5, 12). И если говорим, что не имеем греха, — обманываем самих себя, и истины нет в нас (1 Ин. 1, 8). А Лютер усугубил это отступление, признав безгрешность не одного человека, а всех последователей своего движения.

Вот у баптистов есть чин покаяния. Он совершается один раз, и все. А в Православии он каждый день, каждый час, каждое мгновение. Я помню, как однажды на собрании я вышел на середину со слезами и с молитвой мытаря, а ушел оттуда фарисеем. Мы должны непрестанно каяться, ибо это и есть молитва, угодная Богу. Он призывает к покаянию. И лишь только покаянное чувство делает человека смиренным. А Господь говорит: подчиняясь друг другу, облекитесь смиренномудрием, потому что Бог гордым противится, а смиренным дает благодать (1 Петр. 5, 5).

— Ты знаешь, — сказал брат К., — я помню, как мы однажды приехали в райцентр, а туда на собрание пришли несколько молодых православных парней. Мы приняли их сначала за семинаристов, но потом поняли, что это не так. Они почти не знали Писания, но вступили с нами в полемику. Один из них сказал, что он грешник, и спросил меня о том, считаю ли я себя грешником или нет. Я сказал, что когда-то я был грешником, а теперь покаялся и уже не имею грехов. Он рассмеялся. Тогда я спросил его, почему он смеется, а брат тот ответил, что смеется над бесовской гордыней, и спросил:

— Так ты считаешь себя святым? — Да, — серьезно ответил я.

— Скажи мне, только честно, у тебя не бывает помыслов вожделения при виде красивой девушки?

Я не знал, что ему ответить, потому что он попал в самое больное мое место, и потому молчал, но сестра С., стоявшая недалеко от нас, вмешалась в разговор и сказала:

— Нет, брат, у него не бывает таких помыслов.

— Вот это да! — удивился он, — а как же ты: совсем, совсем не грешишь?

— Нет, — ответил я, немного смущаясь.

— Прости, но в это я поверить не могу, — сказал православный брат. — Это означает, что ты делаешь только добрые дела?

— Да, — ответил я.

— А какие? — спросил он.

— Посещаю с братьями больницы, помогаю нуждающимся, пою в хоре...

— Ну, вот ты уже и согрешил, — перебил меня православный.

— Как согрешил? — удивился я.

— Господь сказал: не трубите перед собой о своих добрых делах, а ты мне тут хвалишь себя, какой ты добродетельный.

Я помню, тогда сильно обиделся на него, а потом много размышлял над этим и пришел к выводу, что он прав. Я ведь грешу. Пусть особо страшных грехов и не совершаю, но все равно иногда кого-то осуждаю, или раздражение возникает, а подчас и грубость какая-то вырвется.

— Слава Богу, — сказал я. — В этом ошибка учения Лютера: мол, покаялся один раз и греши себе на здоровье, только верь, что ты уже спасен. А ведь каяться надо во всех содеянных нами грехах. Как только согрешил, так надо идти на исповедь и каяться. А диавол погубил Лютера за то, что он оставил покаяние и возомнил из себя учителя, перестав быть учеником. «Ты — освободитель христианства», — сказал ему однажды кто-то. «Да, — согласился Лютер, — это так». Но его «освобождение» было обманом. Лютер считал себя дровосеком, прорубившим в лесной чаще просеку, но, к сожалению, тропинка вела не к Учению Христа, а в противоположную сторону. «Я и сам не знаю, какими духами я обуреваем», — писал Лютер. «Наш великий пророк, святой апостол Мартин» — так назвали его в начале реформы и «злой Виттенбергский папа» — впоследствии.

— Но может Лютер, живя на Западе, не знал о Восточной Православной Церкви? — спросил брат Г.

— Знаете, я тоже так сначала думал, но потом нашел одну книгу, в которой прочитал о том, как Лютер относился к Православию. «Ни Собор Никейский, ни первые Отцы Церкви, — писал Лютер, — ни древние общины Азии, Греции, Африки не были подчинены папе. Да и сейчас, на Востоке, существуют истинные христиане, у которых епископы не подчиняются папе». Это он писал о Православной Церкви. Он был также возмущен тем, что католики не почитают восточных святых мучеников. «Не вопиющая ли несправедливость извергать из церкви и даже из самого Неба такое великое множество мучеников и святых, — писал Лютер, — какими за четырнадцать веков прославлена Восточная Церковь?»

— Как, Лютер почитал святых? — удивилась сестра Л.

— Как видишь. Апостол Павел говорил: поминайте наставников ваших, которые проповедывали вам слово Божие, и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их (Ев. 13, 7). Вот Церковь Православная и поминает. Составляет жития святых угодников, пишет им иконы, совершает памятные дни. Как ветхозаветные праздники установлены были в воспоминание древних святых и событий, связанных с ними, так и новозаветные Церковные праздники совершаются в память о Евангельских событиях и святых, угодивших Богу.

— Но ведь так можно и из святых сделать себе кумиров? — возразила Л.

— Да, можно. И в почитании икон, и в почитании Божией Матери и святых угодников Божиих есть опасность для языческой латрии. Но если есть опасность, то это не значит, что надо отвергать совсем. Некоторые от молитвы сходят с ума, но мы же не можем запретить из-за этого молитву. Всякая заповедь Божия имеет опасность неисполнения. В этом и заключается свободная человеческая воля. Можем исполнить, а можем нарушить. Так и со святыми: можно благоговейно поминать наставников и подражать вере их, как это делает Православная Церковь, и просить их молитв пред Богом, ведь у Бога все живы. А можно как сектанты дойти до безумия и почитать своих наставников за богов.

— А зачем православные читают молитвы, составленные святыми, а не молятся своими словами к Богу, - спросил брат Г., — ведь мы с родителями не говорим по бумажке или по молитвеннику, а обращаемся просто своими словами. Так надо и к Богу обращаться.

— Так-то оно так, — сказал я, — да не совсем. Вот, представь, что твои слова, сказанные в молитве, это музыка, т.е. импровизация. Все мы знаем, что ты прекрасно играешь на скрипке. Так ведь?

— Да, — ответил Г.

— Скажи, ты взял скрипку в руки и сразу же стал импровизировать?

— Конечно, нет.

— А что ты делал прежде?

— Я играл гаммы, арпеджио, упражнения, этюды.

— А потом?

— Потом классику. Произведения известных композиторов.

— И только тогда научился импровизировать. Так ведь?

— Да, — ответил брат Г.

— Вот так и в молитве. Прежде чем говорить своими словами, надо сначала научиться молиться теми молитвами, которыми молились угодники Божии. Ведь и Христос нам заповедал: молясь, не говорите лишнего, как язычники, ибо они думают, что в многословии своем будут услышаны; не уподобляйтесь им, ибо знает Отец ваш, в чем вы имеете нужду, прежде вашего прошения у Него. Молитесь же так: Отче наш... (Мф. 6, 7-9).

Лютер тоже не сразу своими словами молиться стал, но сначала по молитвеннику читал. Латинский язык очень сложен и непонятен, не то, что церковно-славянский.

— А почему в Православной Церкви служат на славянском, а не на русском языке? — спросил брат К.

— Церковно-славянский является богослужебным языком. Вот, например, ты, когда ходишь по квартире, надеваешь халат и тапочки, но разве на молитвенное собрание ты пойдешь в таком виде?

— Конечно же нет, — ответил К. — Я стараюсь одеться по приличнее. Ведь я же иду молиться Богу.

— Так и в языковой области есть различие — обычный разговорный язык, на котором мы общаемся дома, на рынке, и вообще в повседневной жизни, и церковно-славянский — язык, на котором мы говорим с Богом.

Надо, братья мои возлюбленные, изучать не только Библию, но и церковную историю. Вы, наверное, слышали, что в Америке несколько больших протестантских общин полностью перешли в Православие. Сначала они стали всесторонне изучать историю христианства от Апостольских времен, а, исследовав ее до мельчайших подробностей, оставили ложное протестантское учение и приняли Крещение от православного священника. Ведь Истина одна!
Я посмотрел на часы. Оказалось, что мы не заметили, как пролетело время. Простившись со мной, мои гости, взволнованные, поспешили домой.

Инок Анастасий

Продолжение следует

Иллюстрация: Матрин Лютер