Пятница, 29 Марта 2024 г.
Духовная мудрость

Прп. Амвросий об экуменистах
Весьма ошибочно рассуждают к католикам благосклонные, которые думают во-первых, что по отпадении западных от Православия в Соборной Церкви будто бы чего-то недостает. Ущерб сей заменен давно премудрым Промыслом – основанием на Севере Православной Церкви Русской.
Оптинский старец Амвросий об экуменистах

Прп.Иустин о 8 соборе 3 (вост.папизм)
Первые четыре темы из десяти, выбранных для <всеправославного> собора, раскрывают именно стремление Константинополя подчинить себе всю православную диаспору – а значит, и весь свет! – и оставить за собой исключительное право давать автокефалию и автономию.
Прп. Иустин (Попович) о восточном папизме

прп. Анатолий Оптинский об апостасии священства
Враг не станет грубо отвергать догматы о Святой Троице, о Божестве Иисуса Христа, о Богородице, а незаметно станет искажать переданное святыми отцами и от Святого Духа учение Церкви, сами его дух и уставы, и эти ухищрения врага заметят только немногие, наиболее искусные в духовной жизни.
Оптинский старец Анатолий Младший об апостасии

свт.Филарет о модернистах
Они говорят неправославно не потому, что думают еретически, но потому что думают и говорят безтолково.
Свт. Филарет Московский о модернистах

Свт. Игнатий (Брянчанинов) об исправлении еретиков
Ересь не может быть побеждена человеком, потому что она изобретение, начинание демонское. Победителем ее может быть един Бог, призванный к борьбе с нею и к поражению ее смирением человека пред Богом и любовию этого человека к ближнему.

Свт. Игнатий (Брянчанинов)

В кулуарах

Вакцинация от коронавируса - спасение или ловушка?
Можно ли говорить о том, что в ближайшем будущем мы можем забыть о коронокризисе? На этот и другие вопросы отвечает Пламен Пасков. При этом он рассказал, что мировая элита не собирается прекращать коронабесие вплоть до 2025 года. Также Пламен Пасков поделился своим мнением о том, является ли вакцинация от коронавируса спасением для людей или это ловушка для них...

Без Бога ни до порога
Предлагаем вашему вниманию выпуск программы «ДУШЕВНАЯ БЕСЕДА» с Константином Душеновым, в котором затрагиваются важные проблемы. Зачем Бог попускает нам скорби? Правда ли, что Русские Цари никогда не присягали на верность Российскому престолу, а только свидетельствовали о своей верности Господу Богу, когда в чине Коронации читали вслух Символ Веры? Правда ли, что книги митрополита Иоанна (Снычева) писал Константин Душенов?

Кремль окончательно порвал с западом
Предлагаем вашему вниманию полную версиюпрограммы «ДУШЕНОВ. ПРЯМАЯ РЕЧЬ». Выпуск №26. Правда ли, что до российской политической элиты наконец-то дошло, что нам с Западом не по пути? Правда ли, что в России уже 7 лет идёт тихая революция сверху? Какое место в русской геополитике занимает Кавказ? Почему одни люди и народы более религиозны, чем другие?

Документы
читать дальше...

Корреспонденция
читать дальше...



Архимандрит Мелхиседек Артюхин
«Чья власть – того и вера»: О католическом иезуитизме и его проникновении в Россию 02.01.2018
«Чья власть – того и вера»: О католическом иезуитизме и его проникновении в Россию

В истории человечества есть три главных случая падения: Адам, Иуда, папа... Папство со своей моралью является более чем арианством... Догмат о непогрешимости папы является не только ересью, но и всеересью. Потому что ни одна из ересей не восставала в корне и настолько всеохватывающей против Богочеловека Христа и Его Церкви, как это сделал папизм со своей непогрешимостью папы-человека. Нет в этом никакого сомнения. Этот догмат является ересью ересей, безпрецедентное восстание против Иисуса Христа (Преподобный Иустин (Попович)). 

Наше повествование надо начать с краткой истории ордена иезуитов, поскольку он сыграл настолько важную роль в сохранении авторитета папства и позиций католической «церкви», что с течением времени полностью идентифицировался с ней, воплотив в себе наиболее полно и сконцентрированно дух католицизма. 

Напомним, что орден иезуитов («Общество Иисуса») был создан в разгар Реформации и превратился в ведущий католический фактортого времени. Создав новый тип орденской организации и адаптировав теоретический и практический опыт реформаторов к условиям деятельности католицизма, он добился того, что стал побеждать протестантов их же оружием – путём «завоевания человеческих душ». 

Основатель ордена Игнатий Лойола (1491–1556), выходец из аристократической семьи баскского происхождения, изначально мыслил его как общество монахов-воинов по образцу тамплиеров. Главное отличие его устава от других заключалось в том, что кроме обычных трёх монашеских обетов (нищенство, целомудрие и послушание) его члены давали четвёртый – безусловное послушание и верное служение папе, что было ярким контрастом на фоне господствующего тогда сопротивления папскому абсолютизму. Увидев в них превосходное орудие для борьбы с Реформацией, Павел III утвердил в 1540 году Устав и взял орден под особое покровительство, выведя его из-под юрисдикции епископов и подчинив непосредственно своему управлению. 

Сущность и задачи Общества, методы подготовки иезуитов были изложены Лойолой в уставе, в книге «Духовные упражнения» и в «Конституции ордена», написанной в 1555 году. Много указаний содержится также в дополнениях к Конституции и в переписке с иезуитами. 

Организация ордена отличалась, как и сейчас, военной структурой и строгой централизацией, строясь по иерархическому принципу и включая несколько ступеней или классов. Первый класс составляют новиции (послушники), которые в течение двух лет проходят испытательный искус (новицитат), готовясь к пострижению. Они ещё не считаются членами Общества. Подготовка заключается в развитии у них абсолютного повиновения и преданности ордену: каждый должен порвать все связи с миром, отречься от личной воли, убеждений и отдать себя всецело в распоряжение ордена. В дополнениях к конституции Лойола советовал старшим для испытания новициев приказывать им совершение преступных по видимости вещей, соизмеряя, впрочем, испытания с силами каждого отдельного новиция. Любовь к родным осуждалась как плотская склонность, и кто отказывался от своего имущества при вступлении в общество, оставлял его не родным, а бедным. Все письма, которыми вступивший обменивался с родными, предварительно должны были быть прочитаны начальствующим над ним. 

Порядок в ордене и безусловная подчинённость низших высшим всегда поддерживались ещё и благодаря системе наблюдения и шпионажаодних членов над другими. Сам генерал также находился под надзором адмонитора, бывшего его духовником и дававшего специальный обет папе наблюдать за генералом и предостерегать его от ошибок. 

Ордену и сегодня присуща отточенная система управления, позволяющая руководству контролировать каждую личность, определяя ей свою сферу деятельности. Для этого, помимо ежемесячной исповеди, каждый иезуит обязан ежегодно совершать отчёт совести, то есть открывать душу своему прямому начальнику или ректору и рассказывать всё, что может выяснить его характер и прошлое. Благодаря этому генерал знает всех членов Общества и во всякое время может выбрать человека, наиболее пригодного для той или иной должности или работы. Так как такого рода признания не составляют тайну исповеди, ими пользуются для целей ордена. 

Поскольку орден – это армия, готовая к услугам генерала, Лойола освободил иезуитов от тех обязательств, которые могли помешать свободе его действий. Он освободил их от монашеских и священнических обязанностей (в частности, от аскетизма), зато обезпечил им высшие привилегии светского духовенства, а учреждениям ордена – высшие привилегии университетов. Как пишет исследователь Г. Бёмер, иезуит «и не монах, и не светский священник в обычном смысле слова; он представляет из себя нечто особенное. Он – совершенно независимый от какой бы то ни было посторонней власти член священнической корпорации, суверенно управляемой единым главой, который ответственен только перед папой. Таково же положение всех поселений и домов ордена. 

Где бы они ни находились, они являются среди государственных территорий как бы владениями иностранной державы, которая суверенно управляет ими, хотя бы по временам она и скрывала это положение из благоразумия. Таким образом, орден образует автономный политический организм, государство с собственным правом, собственной конституцией, собственным имуществом, словом, государство наподобие древних германских государств: армию, всегда готовую к бою». 

Особую эффективность деятельности ордена обезпечивало наличие у него секретных правил управления, известных под названием «Тайные наставления Общества Иисуса» – «Monita secretа Societatis Jesu», представляющих собой текст из 17 параграфов. Этот документ, составленный в ХVII веке и впервые опубликованный в Кракове в 1612 году, обобщает накопившийся у иезуитов опыт проникновения в нужную среду, привлечения доверия государей и сановников, увеличения доходов коллегий, вытеснения и устранения соперников-монахов из других орденов и прочее. 

Он доказывает, что иезуиты прекрасно разбираются в психологии и знают, как можно использовать человеческие слабости в своих интересах. 

Показательно также, что документ завершается следующим указанием: «Супериоры должны тщательно сохранять при себе сии Тайные Наставления и открывать их лишь немногим, и то надежным отцам. Остальных же должны они наставлять, на основании сего, тому, как служить на пользу Общества. Притом же сообщать их другим могут они только под видом результатов, извлечённых из собственной опытности, а не как чужое произведение. Если же эти увещания попали бы (чего да не будет!) в руки посторонних лиц, которые будут объяснять их с дурной стороны, то в таком случае надо отрицать, что они были согласны с духом Общества, подтверждая сие уверением тех из наших членов, которым происхождение оных совершенно не известно; надо противопоставлять этим Тайным Наставлениям противоположные им рукописные или печатные, общие наставления и распоряжения. Затем должно сделать дознание, не оглашены ли они каким-либо из наших (да не будет кто-либо из начальствующих столь небрежен в сохранении таких важных тайн Общества); если же возникнут малейшие на кого-нибудь подозрения, то зачесть ему сие в вину и исключить его из Общества». 

Концентрируясь вокруг лидера, требующего строжайшего подчинения и взаимного наблюдения, орден превратился в строго замкнутую единую корпорацию, формирующую внутренне дисциплинированную, абсолютно преданную делу личность. Успех ордена обезпечивается во многом тем, что, как и протестанты, он объединил церковную и мирскую жизнь, посылая своих членов заниматься сугубо практической деятельностью, влиять на общественно-политическую жизнь, посвящая себя существенным, действительным работам. Иезуиты заменили монастыри резиденциями или иезуитскими домами, отказались от монашеской одежды, от общих молитв, получили право скрывать свою принадлежность к ордену, нарушать обязательства, налагаемые на них саном, уставом и клятвой для приспособления к той среде, в которой они выполняют задания ордена. 

Главными обязанностями иезуитов, на выполнение которых концентрировались всегда их усилия, стали проповедь, обучение и исповедь, и прославились они соответственно как миссионеры, учителя и духовники. 

Миссионерство иезуитов отличается максимальной приспособляемостью к условиям их деятельности. Этот метод культурной адаптации явил собой подлинную революцию в практике проповедующих орденов, превратившую их в лучших миссионеров не только в Европе, но и в европейских колониях в Африке, Марокко, Египте, Эфиопии, Малой Азии, Индии, Индонезии, на Ближнем Востоке, в Японии и Китае, где они попали ко двору императора. Там, где они появлялись, устраивались больницы, школы, приюты, что сразу обезпечивало им расположение низших классов. 

Другое важнейшее направление деятельности иезуитов – организация обучения подрастающего поколения в строго католическом духе, причём особое внимание уделялось воспитанию элиты – детей господствующих классов. До иезуитов обучение находилось фактически в руках литераторов, которые в течение долгого времени предавались светскому направлению. Впервые же школьное обучение в центр своей деятельности поставили реформаторы, и именно у них переняли этот опыт иезуиты, сформировав из себя сословие учителей, приобретшее неизмеримое влияние благодаря тому, что обучению был сообщен глубоко духовный оттенок. 

Однако главные успехи ордена были связаны с деятельностью иезуитов в качестве духовников-исповедников влиятельных представителей светских властей. Без этого немногочисленное и маленькое Общество никогда бы не смогло осуществлять такого влияния. Руководствуясь протестантским принципом «чья власть, того и вера», они поставили перед собой задачу завоевать полное доверие высших классов, проникнуть в королевские и княжеские дворы и занять там место советников, проводя и отстаивая с помощью дипломатии и интриг интересы папства. Как сказано в «Тайных наставлениях», «для того чтобы правильным образом руководить царями и сановниками, надо всячески стараться, чтобы это руководство ограничивалось, по-видимому, одной совестью государей, которую они сами поручили нам, и таким образом не вдруг, но постепенно стремиться к достижению влияния на внешнее государственное правление». 

Исповедь была сильнейшим средством воздействия, поэтому завладеть местом духовника было главной целью иезуитской стратегии, предполагавшей вытеснение других священников и монахов. В целях максимального расположения к себе иезуиты применяли главное новшество – введение т. н. щадящей исповеди, которая стала ответом на протестантскую отмену таинства покаяния, вообще свободившую последователей Лютера и Кальвина от необходимости исповедоваться. Для установления контроля за совестью кающегося они проявляли крайнюю снисходительность к грехам, приобретя славу покладистых духовников

Конечно, эта снисходительность была бы слишком уязвимой для критики, если бы она не имела нравственного и богословского оправдания. Именно для этого иезуитами были составлены своеобразные нравственные правила, известные как мораль иезуитов. 

Применив диалектический приём схоластов – казуистику, в соответствии с которой любой вопрос разбивался на различные детали и случаи, которые и рассматривались вместо решения вопроса в принципе, они создали положение, применяясь к которому, всякий порок можно было не рассматривать как преступление. Это т.н. «теория оправдания», в соответствии с которой всякое действие может быть совершено и не будет противно нравственным законам, если в оправдание его можно представить мнение какого-либо авторитетного богослова. Для этого иезуиты занимались систематизацией различных мнений, однако при сопоставлении даже самых авторитетных из них, обнаруживались невероятные разногласия. Чтобы решить эту проблему, иезуиты предложили тщательно разработанную теорию правдоподобия или пробабилизма

Эта теория сводится к тому, что из двух представляющихся взглядов ни одно не может считаться несомненно достоверным, а является лишь правдоподобным, и при разногласии авторитетов о дозволенности или недозволенности какого-либо поступка можно избирать любое их мнение и руководствоваться только им. Более того, в одних случаях допустимо основываться на одном из противоречивых мнений, в других же – на любом ином, даже если оно во всём противоречит первому. В зависимости от разных соображений, приспосабливаясь к обстоятельствам, священник может спокойно простить самый тяжёлый проступок одному прихожанину и наложить свирепое церковное наказание на другого, поступившего точно так же. Так, один из иезуитских тезисов гласил: «Когда обе стороны приводят в свою пользу основания, одинаково правдоподобные, судья может взять деньги от одного из тяжущихся, чтобы произнести приговор в его пользу». 

В конечном своём результате пробабилизм упразднял всякий внутренний голос совести, заменяя его суждениями признанных авторитетов, в качестве которых выступали иезуитские богословы. Последние же не только не руководствовались нравственными принципами Христианства, но сами творили свои нормы, исходя из принятых среди них правил и обычаев. Свою систему нравственного богословия иезуиты называли приспособительной теологией, то есть приноровленной к воззрениям и нравам людей известного времени и места. Так казуистика, вылившаяся в итоге в изворотливость аргументов, стала регулировать конфликты между различными нравственными обязательствами человека. 

Пробабилизм сделался господствующим учением и специфической принадлежностью ордена. Хотя родоначальником его считается доминиканец Бартоломе де Медина, активно защищать его стал иезуит Габриэль Васкес, а главными теоретиками, доведшими его до худших выводов, можно назвать Томаса Санчеза, Антонио Эскобара Мендеса, Германа Бузенбаума. Ю.Ф. Самарин в своей книге «Иезуиты и их отношение к России» приводит следующие образцы иезуитских наставлений для духовников. 

Так, Бузенбаум, бывший сравнительно умеренным в своих взглядах, про желания отклониться от подачи милостыни писал: «Нищим, хотя бы их нагота и болезненное состояние являли признаки крайней нужды, редко кто силою заповеди бывает обязан помогать даже от избытка своего: во-первых, потому, что они часто преувеличивают свою крайность, а во-вторых, потому, что можно предполагать, что им помогут другие». Ростовщика, желавшего избавиться от наказания за грех лихоимства, он оправдывал, утверждая, что греха нет, если считать проценты выражением сердечной благодарности должника или следствием дружбы, приобретаемой ростовщиком за любезное предоставление ссуды. Если дворянский сын ждёт смерти отца, который оставит ему наследство, это тоже не считалось грехом: «Позволительно сыну отвлечённым помыслом желать отцу своему смерти, – конечно, не как зла для отца, но как добра для себя ради ожидаемого значительного наследства». 

Другой моралист Альфонс Лигуори, автор восьмитомника «Нравственное богословие», не являвшийся иезуитом, но в канонизации которого орден усматривал полное торжество своего учения о морали (его взгляды, сочинения и рассуждения признаны ими непогрешимыми), утверждал, что если великосветский человек соблазняет девушку из небогатой семьи, он не совершает грех и не обязан на ней жениться, если обещание было дано лишь притворно: «Многие отвечают очень правдоподобно: нет, ибо большая разница в положении и богатстве есть достаточное основание для сомнения в действительности обещания; и если девушка, несмотря на это, не усомнилась в обещании жениться, она и виновата». Нарушает ли человек, согрешивший с замужней женщиной, заповедь, запрещающую прелюбодеяние? Лигуори отвечает: «Кто наслаждается преступной связью с замужней женщиной, но не как с замужней, а просто как с красавицей, абстрагируясь от обстоятельства замужества, тот грешит не прелюбодеянием, а простым блудом» (а его искупить совсем легко). А иезуит Милле пишет: «Кто насилием или соблазном повредил девушке, по совести, не обязан возмещать ей ущерб, если последний остался тайным». 

Излюбленным приёмом иезуитов было аналитическое разложение цельных понятий или недозволенных поступков на множество мельчайших действий, каждое из которых само по себе невинно, чтобы доказать их безгрешность. Так, дуэль всегда запрещалась Церковью, и дуэлянты ставили своих духовников в затруднительное положение. В связи с этим один из иезуитских моралистов нашёл следующее оправдание исповедующемуся: «Человек выходит рано утром из дому при шпаге. Что же, разве это грех? Он направляет шаги к определённому месту – тоже не грех! Прохаживается взад и вперёд, гуляет – всё это совершенно невинно. Вдруг на него нападает 
противник; естественно, по праву самозащиты он выхватывает шпагу и обороняется; что бы затем ни случилось, неужели осудить его?». 

Там, где теория пробабилизма оказывалась неприменимой, выдвигалась другая: доказывалось, что допустимо совершение всякого безнравственного поступка, если таковой не составляет главной цели. 

Известными тезисами иезуитов стали: «Кому дозволена цель, тому дозволены и средства» (Бузенбаум) и «Цель оправдывает средства» (Эскобар Мендес). Эти положения стали одними из главных руководящих принципов иезуитов.  

+ + +

Оборотни: О криптокатолицизме, «восточном обряде» и поиске новых форм проникновения иезуитов в Россию

2018-01-16.jpg

Поиск новых форм проникновения иезуитов в Россию никогда не прекращался, и в этом отношении революционные события 1917 года, как и смута XVII века, открыли для них обширное поле деятельности, предоставив возможность обновить методы их работы. Первая мировая война расколола западнохристианский мир на два лагеря и продемонстрировала крайнее падение авторитета Ватикана как духовно-идейной силы.

Пребывавший тогда у власти Бенедикт XV (1854–1922), провозгласивший нейтралитет, осудил войну как «чудовищный спектакль», «страшную бойню, позорящую Европу», «самоубийство цивилизованной Европы», «самую тёмную трагедию человеческого безумия», причинами которой называл дехристианизацию мира и безверие.

Однако он отказался чётко осудить нарушения международного права (например, вторжение Германии в Бельгию) и хранил молчание по поводу военных преступлений, совершаемых обоими лагерями. И если Римская курия раскололась на две партии – сторонников Антанты и сторонников центральных держав, то сам понтифик в действительности сочувствовал последним, надеясь в случае победы Германии и Австро-Венгрии укрепить свои позиции за счёт православной России.

Перенеся без особых потерь послевоенные революционные изменения, Ватикан рассматривал в качестве важнейшей своей задачи установление отношений с новыми государствами Центральной и Восточной Европы и подписание соответствующих конкордатов. Но наиболее важные перемены происходят в восточной политике Католической церкви. И трудно понять причины поддержки, оказанной папой австро-германскому блоку, не зная того, какие надежды связывал Ватикан с крушением исторической России.

В годы, предшествовавшие войне, главным средством вовлечения православных России в сферу влияния католицизма была Брестская уния. Однако хотя уния и навязывала стирание всех восточных особенностей в различных областях религиозной жизни, а униатское духовенство внешне подражало католическим священникам (служило в латинских церквях, на таких же престолах, без иконостасов, читало проповеди по-польски и др.), униатство никогда не было для Ватикана важным само по себе, а должно было сохраняться до удобного случая, который позволил бы с наибольшей лёгкостью проникнуть на всё российское пространство. Униатские церкви были «предметом терпимости», поскольку рассматривались лишь как предвосхищение объединения латинской и восточной традиций под эгидой Рима.

С началом Первой мировой как раз сложилась такая ситуация, при которой Ватикан получил возможность в случае победы австро-германского блока и разгрома России подчинить своему полному влиянию западнорусские земли и обезпечить дальнейшее продвижение в Россию. Именно этим объяснялись прогерманская позиция папы и его сдержанность в осуждении нарушения немцами норм международного права. Недаром один из высоких ватиканских сановников, объясняя, почему Ватикан был против Франции во время войны, воскликнул: «Победа Антанты с союзной Россией была бы столь же великой катастрофой для Католической церкви, как некогда Реформа» (а ещё Пий Х говорил: «Если победит Россия, победит схизма»). Главным центром по подготовке соответствующих для этого условий была находившаяся в составе Австро-Венгрии Галиция, называемая «украинским Пьемонтом», а ключевую роль призван был сыграть униатский прелат митрополит Галицкий, архиепископ Львовский и епископ Каменец-Подольский Андрей Шептицкий (1865–1944).

Шептицкий был старшим сыном богатого польского магната графа Яна Шептицкого, придворным императорского австрийского двора и офицером столичного Уланского полка. Будучи правоверным римо-католиком, он под руководством отцов-иезуитов прошёл обучение в Добромильском монастыре базилиан, готовившем кадры для Греко-католической церкви. Карьера его была успешной и стремительной. Сначала он был
назначен игуменом большого Львовского монастыря базилиан; через 8 лет – занимает Станиславскую епископскую кафедру в Галиции, а через 2 года (в 1901 г.) становится митрополитом Галицким, архиепископом Львовским и епископом Каменец-Подольским.

Шептицкий активно занимался политикой и даже был депутатом Галицийского сейма. В предшествовавшие войне годы он обсуждал совместно с австрийскими политиками и военными планы и возможности реального вклада галицийских украинцев в победу над Россией. В этих целях в 1908 году митрополит нелегально, по фальшивым документам, ездил в Россию, где посетил подпольные униатские общины в Петербурге и Москве. А в 1910 году для организации эмигрантов из Галиции совершил поездку в США. Он формировал состав руководящих звеньев буржуазно-националистических группировок, которые должны были не только нанести удар по русским дивизиям, но и способствовать деморализации ближайшего тыла русских путём организации «волнений» среди населения Приднестровья, Винничины и Житомирщины. Для этого митрополит начал создавать разветвлённую униатскую сеть в России, которая после победного завершения войны могла бы стать базой для повсеместного и быстрого насаждения католицизма на Востоке.

С первых дней войны Шептицкий вместе с представителями австро-венгерского императорского правительства занялся формированием воинских подразделений украинских сечевых стрельцов – «усусов» для удержания ценой жизни русских армий на границах Галиции. В своём секретном послании императору Францу-Иосифу он писал: «Как только победоносная австрийская армия вступит на территорию Русской Украины, нам придётся решать три задачи: военной, правовой и церковной организации края». В Малороссии планировалось создать под контролем австро-немецкой военной администрации марионеточный режим, которому была обещана поддержка со стороны униатской церкви.

Так было во время войны. Но в феврале 1917 года в России происходит революция, резко изменившая ситуацию: новое правительство отменяет все ограничения в области религии и специальным декретом от 8 августа 1917 г. устраняет все препятствия распространению католицизма. Ватикан, всегда внимательно изучавший малейшее политическое, идеологическое и институционное движение, которое могло бы поколебать православный мир, полностью пересматривает русскую политику. С удовлетворением встретив свержение царя, он разработал совершенно новый приём борьбы против Православия, который должен был, не возбуждая подозрений, безболезненно подчинить русских власти понтифика.

Центральное место, которое ранее принадлежало униатству и безпощадной латинизации, теперь должно было занять католичество восточного обряда, которому отводилась роль «того моста, по которому Рим войдёт в Россию». Речь шла о том, чтобы сохранить Русской церкви полностью и её православно-русский обряд, и каноническое право, и догматические положения, подчинив её только юрисдикции римского епископа через достижение признания его первосвященства. Причём, если уния была нацелена на иерархию, духовенство и аристократию, то католичество восточного обряда не интересуется духовенством, но концентрирует всё внимание на народе.

Особое значение в своей политике насаждения католицизма Рим стал придавать криптокатолицизму (тайному католицизму), в соответствии с которым на патриарший престол в России планировалось возвести епископа, тайно давшего присягу папе, то есть тайно перешедшего в католичество. Затем он должен был подписать унию, которую Россия приняла бы в ответ на щедрый жест Рима – дар мощей св. Николая Угодника. Криптокатолицизм удобен тем, что он не требует формального разрыва с Православной церковью, а предполагает негласное принятие духовного лица в сущем сане в лоно католицизма, то есть в евхаристическое общение и иерархическую связь с римским епископом. При этом епископ продолжает своё служение в Православной церкви с целью постепенного насаждения среди прихожан симпатии к Св. Престолу и католическому учению.

+ + +

Итоги «новой евангелизации»: От терпимости религий к религии терпимости

2018-01-25а.jpgАктивное погружение католической верхушки в глобальные политические игры на правах «равного партнёра» обезпечило Ватикану укрепление его мирового авторитета, а папе – славу великого примирителя и объединителя народов, но оборотная сторона этого «величия» являла совершенно другую картину. Размывание границ между религией и политикой, между мирским и сакральным, между христианством и оккультным масонством в целях создания «универсального братства» привело к глубочайшему кризису внутри самого католицизма.

Внутренние процессы разложения в церкви стали настолько серьёзны, что их уже невозможно было скрывать, при этом едва ли не главной «болью» Ватикана стала борьба со священниками-извращенцами. Именно в эти годы начались скандальные разоблачения епископов-гомосексуалистов, и в первую очередь в США. Среди них были уже упоминавшиеся нами архиепископы Бернардин, Уикленд, а также кардинал Бостона Лоу, кардинал Лос-Анджелеса Роджер Махони, архиепископы Нью-Йорка, Бостона и другие. Архиепископ Цининнати Бернардин, который в 1982 году был назначен понтификом архиепископом Чикаго, создал здесь епархиальную ассоциацию в защиту гомосексуалистов «Пропаганда геев и лесбиянок» (AGLO) и вместе с тем делал всё, чтобы погасить сексуальные скандалы, связанные с местными священниками, что не всегда удавалось (кто-то был посажен, кто-то уволен). В 1993 году он сам был обвинён в изнасиловании семинариста, но понтифик сделал всё, чтобы его защитить. Когда в 1996 году Бернардин умер, на его отпевании в соборе пел хор гомосексуалистов Windi City Gay Chorus. Что касается открытого защитника гомосексуалистов архиепископа Милуоки Уикленда, то в 2002 году, после распространения Abs News информации о его извращенческой деятельности, он подал в отставку, которую понтифик вынужден был принять.

В 2004 г. американский Центр прикладных исследований для апостольской миссии опубликовал исследование, инициатором которого выступила Конференция католических епископов США. По его данным, главы епархий получили 898 заявлений о сексуальном насилии, а изложенные в них обвинения касались 622 представителей духовенства. Это вынудило понтифика провести специальное совещание высших иерархов в присутствии американских кардиналов для обсуждения «помощи Американской церкви в преодолении негативных последствий скандала». Папа признал, что педофилия стала симптомом глубокого кризиса, охватившего не только Церковь, но и весь современный мир, однако отдельные акты наказания не решали проблему. Как было сказано в заявлении одной из американских групп по защите интересов жертв сексуального насилия, руководство Церкви по-прежнему всё внимание обращает на нарушителей и игнорирует саму проблему, которая заключается в сохранении культуры глубокой секретности и неограниченной власти церковных иерархов.

В 1992 году, когда было объявлено о готовящемся причислении к лику блаженных Павла VI, от трёх кардиналов и связанного с ними аббата Вилля в курию было передано объёмное досье о его связях с франкмасонством и извращенцами (часть документов поступила из полиции Милана). Поскольку это не возымело действия, в 1999 году аббат Вилля опубликовал свою книгу «Павел VI блаженный?≫, которая обладала такой обвинительной силой, что вопрос о беатификации больше не поднимался. Последствием разрушительных процессов в церкви стала деградация религиозного сознания европейцев, особенно углубившаяся в условиях неолиберальной перестройки и глобализации западного общества.

Утверждению данных тенденций способствовало принятие западными элитами с благословения Ватикана концепции «мультикультурализма», основанной на идее «взаимного обогащения и оплодотворения культур» и «скрещивания народов». Последняя, в свою очередь, явилась новейшим выражением принципа терпимости, который превратился в базовый элемент европейского сознания. Ему посвящена даже специальная Декларация принципов толерантности, принятая 28-й сессией Генеральной конференции ЮНЕСКО 16 ноября 1995 года, в которой, в частности, сказано: «Терпимость – это понятие, означающее отказ от догматизма, от абсолютизации истины и утверждающее нормы, установленные в международных правовых актах в области прав человека…».

В 1981 и 1990 годах объединённой группой исследователей из различных стран Европы были проведены специальные опросы общественного мнения для выявления современных ценностей европейцев. Они показали, что при всех национальных различиях и культурных особенностях европейцев как содержание, так и характер эволюции их главных ценностных ориентаций везде одинаковы. На первом месте стоит «собственная личность», что значит «счастье, безопасность, свобода, управление собственной судьбой, самореализация, социальное благополучие, свободное время». Затем идут «семья», «работа». Что же касается «морального сознания», то его значение упало, поскольку лишь четверть европейцев заявила, что располагает надёжными принципами для различения добра и зла.

Опрос 1999 года подтвердил главные тенденции: возрастающее значение семьи и частной жизни, профессиональных интересов, безопасности и падение значения религии и политики. Всё больше утверждается индивидуализм, причём проявляется это и в индивидуализации нравственной оценки того или иного явления, при котором ведущую роль играет толерантность. Сохранение же чувства общности связано больше не с традиционными коллективами и организациями, основывающимися на идейном единстве, а с неформальными межличностными отношениями. В целом предстаёт картина секуляризованного, аполитичного общества со слабеющими нравственными ориентирами.

В Европе быстро падало значение религиозной традиции в смысле религиозного опыта, истинной веры и практики. Как заявил ещё до своего избрания папой тот же Йозеф Ратцингер, «агрессивный секуляризм угрожает свободе вероисповедания в Европе, маргинализируя верующих… Мы отказались от христианской культуры в пользу агрессивного секуляризма с нетерпимыми чертами…Он стал идеологией, которая навязывает себя политически и не оставляет места католическому и христианскому мировоззрению… Идёт борьба, и мы должны защищать свободу религии от идеологии, навязывающей себя в качестве единственного голоса разума… Упоминание о Боге очень маргинализовано. В политической сфере кажется почти непристойным говорить о Боге, как будто это нарушает свободу тех, кто не верует». Наиболее показательным в этом отношении стал широко обсуждавшийся факт, что в процессе подготовки проекта конституции ЕС чиновники не включили в него упоминание о христианских корнях Европы, ограничившись положением о культурном, религиозном и гуманистическом наследии Европы, «на основе которого формировались универсальные ценности – неприкосновенные и неотчуждаемые права человеческой личности, свобода, демократия, равенство и правовое государство».

Одним из главных изменений религиозной жизни европейцев стало всё большее размежевание между религией как институтом и религией как личным религиозным опытом. Как писал исследователь Ж.-П. Виллем, «религиозная Европа государств и институтов – это одно, а Европа индивидуальных религиозных сознаний – другое». Характерно в этом отношении, что большинство тех, кто остаётся верным таким христианским ценностям, как любовь к ближнему, благотворительность, справедливость, не ассоциируют эти ценности с церковью.

Церковь сохранила своё значение как институт, символизирующий в сознании европейцев полюс социальной жизни и культурной идентичности. И если раньше секуляризация означала вытеснение традиционной религии из сферы публичной в сферу частной жизни, то сегодня, напротив, она всё больше вытесняется из частной жизни, в то время как её участие в публичной жизни всячески приветствуется, особенно когда речь идёт о благотворительности. Она всё больше выступает в роли социального лекаря, вторгаясь в те сферы жизни, из которых уходит государство: забота о социально обездоленных, о престарелых, об одиноких, о мигрантах, организация досуга детей и прочие. Таковы тенденции религиозной жизни на уровне институциональном.

А что касается индивидуального религиозного сознания, то традиционные ценности всё больше размывались. Для европейских католиков стало характерным глубокое незнание фундаментальных основ, на которых зиждется христианская вера. Как установил опрос 2007 года, среди французских католиков 29% никогда не читали молитв, только 52% были убеждены или считали возможным существование Бога, 57% отрицали догмат о троичности Бога, только 58% верили в воскресение Христа и 38% – в непорочность Девы Марии. Как писал исследователь Анри Тинк, Французская церковь может заключить, что «дехристианизация является реальностью». А французский политолог А. Безансон отмечал: «Кризис католической веры уже принял размеры подлинной катастрофы… молодёжь сегодня не имеет основных понятий о католичестве. Здесь существует бездна невежества. Они вообще не знают, во что веруют и почему веруют».

Характерным явлением стало утверждение крайне релятивистской точки зрения на религиозную истину, признание её плюрализма, что привело к складыванию нового типа религиозности. Если ещё в 60-70-е годы в среде верующих не подвергались сомнению основополагающие положения христианского учения, то в условиях информационной революции переход к чисто субъективному пониманию истины зашёл так далеко, что это ставит под вопрос саму объединительную функцию религии. Так, в начале 90-х годов в Италии только 37% опрошенных считали, что «существует одна истинная религия», во Франции – только 16%, а в начале 2000-х годов – 6%. Среди итальянских католиков только 12% считали, что лишь католическая религия является истинной. В большей степени такая оценка характерна для молодёжи: в 1998 году только 4% англичан, французов и немцев от 18 до 29 лет считали, что «истина принадлежит одной религии».

Это показатель серьёзной мутации религиозного чувства, которая всегда была идеалом масонства. Именно об этом писал мартинист, соратник Папюса, основавший с ним Каббалистическое общество Розы и Креста Освальд Вирт: «Впрочем, мы стремимся к религиозному индивидуализму, в соответствии с которым каждый верующий создаёт свою собственную религию. Роль института священства падает. Мы надеемся сойти за посредников между нами и Богом. И, таким образом, возможно, что религия будущего превратит каждого верующего в своего собственного священника и что она обратится к амбициозным умам, чтобы направить их на путь поиска Истины своими собственными силами, на их страх и риск».

Распространение религиозного индивидуализма и автономного от церковного учения понимания доктрин и самой религиозной жизни выразилось в увеличении числа различных течений в рамках одной конфессии. Сегодня католицизм переживает процесс дробления и диверсификации; в его рамках существуют традиционалистское, харизматическое, примирительное, интегристское,экуменическое и множество других индивидуалистических направлений, утверждение которых привело к кризису гегемонии Церкви.

Религиозный релятивизм проявляется и в растущей отчуждённости от символики и понятий, с помощью которых выражает себя христианство. Некоторые исследователи говорят даже о кризисе христианского религиозного языка, проявляющемся в разрыве между реальным значением слов и их пониманием массовым сознанием. Изменяется и сама идея Бога, который представляется не как личный Бог, а как некая космическая сила. Либо, напротив, утверждается антропоцентрический взгляд на Иисуса Христа, при котором он низводится до уровня некоего экстрасенса. В официальном католическом катехизисе для молодёжи, например, говорится: «Иисус исцелял больных, но это не обязательно означает чудеса в том смысле, в каком мы часто об этом слышим. Некоторые люди имеют природный дар исцеления. Не был ли Иисус одним из них?»

Таким образом, предпринятая Иоанном Павлом II «новая евангелизация» обернулась массовым отходом от христианского учения. В итоге сам понтифик, как когда-то Павел VI, говоривший о «духе сатаны» в Церкви, сделал заключение, которое звучит скорее как сухой отчёт о проделанной работе: «Иисус Христос, кажется, исчез из европейской жизни… Европейская культура производит впечатление некой молчаливой апостасии интеллектуалов, которые живут так, как если бы Бога не существовало».

В результате навязывания религиозного плюрализма началось такое размывание христианских понятий и ценностей, что европейцы оказались подвержены сильнейшему влиянию чуждых религиозных культов, ведущих себя крайне активно и наступательно. Речь идёт как о традиционных восточных, так и новых псевдовосточных, псевдохристианских, антихристианских, неоязыческих учениях, большинство из которых носит оккультный характер. Для них характерны смешение традиций, синкретизм, который заменяет целостное, стройное мировоззрение. А это означает переход плюрализма на иной уровень, превращение его уже в «глобальный религиозный рынок» или «супермаркет спиритуальных товаров», при котором свободное предпринимательство проникает уже в сферу спасения, предлагая каждому на выбор любую религиозную или псевдорелигиозную идею. И здесь христианство столкнулось с сильнейшей конкуренцией, поскольку религия на этом «рынке» ценится не с точки зрения отстаиваемой ею истины, а с точки зрения того душевного и духовного комфорта, который она обезпечивает.

В этих условиях стало активно распространяться оккультное мировоззрение «Нью- Эйдж», являющееся воспреемником многовекового оккультизма и составляющее основу учений большинства так называемых «новых религиозных движений» и сект. Это движение претендует на создание последней мировой синтетической религии, призванной заменить собой христианство и создающей новый тип духовности, приспособленный ко всему и дающий каждому то, что его может удовлетворить. Главными его чертами являются плюралистический универсализм и глобальное мышление, с помощью которых можно объединить все религии и расы и воплотить идею «коллективизации» души и нивелирования личности, при которой люди станут, как выразился один исследователь, «рябью на поверхности потока постоянно меняющегося сознания».

В начале 2000-х годов на Западе 150 миллионов человек верили в мистику и эзотерику, в Европе каждый год более 40 миллионов человек консультировались у экстрасенсов и целителей, каждый второй заявлял о своей чувствительности к паранормальным явлениям. Всё это сливалось с христианской верой, приводя к смешению христианской мистики и оккультной языческой магии и восточных практик, в первую очередь буддистских. И поскольку данные тенденции особенно характерны для молодёжи, это говорит о том, что рост «безрелигиозности» среди неё означает не распространение атеизма, а переход к иной форме религиозности. Речь идёт о своеобразном возмещении: число верующих в Бога сокращается, зато растёт число тех, кто верит в «нечто сверхъестественное». В итоге эзотерика настойчиво вытесняет христианскую мистику.

К 2000-м годам это массовое увлечение оккультизмом, всеобщее смешение понятий и верований свидетельствовало о наступлении «религий без Бога», когда духовность становится персональной, а распространённым становится утверждение: «Я сам создаю себе истину. Моей является та истина, которую я для себя признаю».

Таков был итог последовательного применения фундаментального принципа религиозной терпимости, утверждению которого способствовало само церковное руководство.

Ольга Николаевна Четверикова 
«ОБОРОТНИ или Кто стоит за Ватиканом»
ИД «Кислород». 2017 

Источник: http://национальный-медиа-союз.рф 




Поделиться новостью в соц сетях:

<-назад в раздел

Видео



Документы

Законопроект об отобрании детей «экспресс-судами» - угроза институту семьи

10 июля 2020 года в Государственную думу РФ внесен проект федерального закона №986 679−7 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (далее - законопроект). Законопроект направлен на изменение порядка отобрания ребенка у родителей (иных лиц, на попечении которых находится ребенок).


Аналитическая справка по законопроекту № 1027750-7. «О внесении изменений в Федеральный закон «Об обязательном медицинском страховании в Российской Федерации»

30 сентября 2020 года в Государственную Думу РФ внесен проект федерального закона № 1027750-7 «О внесении изменений в Федеральный закон «Об обязательном медицинском страховании в Российской Федерации»» (https://sozd.duma.gov.ru/bill/1027750-7). 21 октября он был оперативно рассмотрен и принят в первом чтении, представить поправки к законопроекту предложено до 30.10.2020 г.


Аналитическая справка по Приказу Минпросвещения России N 373

31 июля 2020 года Минпросвещения России издало Приказ N 373 «Об утверждении Порядка организации и осуществления образовательной деятельности по основным общеобразовательным программам - образовательным программам дошкольного образования», который вступает в силу с 1 января 2021 года. Сам данный Порядок организации и осуществления образовательной деятельности по основным общеобразовательным программам...


<<       >>   |  
Пн Вт Ср Чт Пт Сб Вс
25 26 27 28 1 2 3
4 5 6 7 8 9 10
11 12 13 14 15 16 17
18 19 20 21 22 23 24
25 26 27 28 29 30 31
Фотогалерея
Полезно почитать

Правда об Иоанне Грозном, которую стараются умолчать

29 (16) января 473 года венчание на царство Ивана IV Грозного... Столетиями на Западе, а также в России в среде оппозиционной прозападной интеллигенции создавался и создаётся образ Ивана Грозного как жестокого деспотичного правителя, который утопил свой народ и страну в крови.


Новый год как символ

Казалось бы, какая разница в том, встречать Новый год по старому календарю или по новому, это ведь простая условность? Да и весь мiр празднует Новый год по-научному. Однако в этом вопросе есть много важных аспектов.


Тайны и загадки об Илье Муромце

В 1988 году Межведомственная комиссия провела исследование мощей Преподобного Ильи Муромца. Результаты оказались поразительными. Это был сильный мужчина, умерший в возрасте 45-55 лет, высокого роста – 177 см. Дело в том, что в XII веке, когда жил Илья, такой человек считался довольно высоким, потому что средний рост мужчины составлял 165 см.


Архимандрит Мелхиседек (Артюхин)
Rambler's Top100