Четверг, 28 Марта 2024 г.
Духовная мудрость

Прп. Паисий об антихристовом времени

Приучив себя уже сейчас к жизни простой, умеренной, можно будет пережить антихристовы годы. Иметь маленько землицы, возделать немного пшенички, картофеля, посадить несколько масличных деревьев, и тогда, держа какую-нибудь скотинку, козочку, несколько курочек, христианин сможет пропитать свою семью. Бог не оставит человека без помощи.

Прп. Паисий Святогорец

Свт.Феофан о Церкви
Вне Православной Церкви нет истины. Она одна есть верная хранительница всего заповеданного Господом через Святых Апостолов и потому есть настоящая Апостольская Церковь.
Свт. Феофан Затворник

свт. Григорий Богослов о худом мире
Не всяким миром надобно дорожить. Ибо есть прекрасное разногласие и самое пагубное единомыслие. Но должно любить (только) добрый мир, имеющий добрую цель и соединяющий с Богом. Когда же идет дело о явном нечестии, тогда должно скорее идти на огонь и меч, не смотреть на требование времени и властителей (дерзну сказать, не только мирских, но и духовных) и вообще на все, нежели приобщаться лукавого кваса и прилагаться к зараженным. Всего страшнее – бояться чего-либо более, нежели Бога, и по сей боязни служителю истины стать предателем веры и истины!
Святитель Григорий Богослов

Свт. Феофан об очист.войне
Припомним 1812-й год: зачем это приходили к нам французы? – Бог послал их истребить то зло, которое мы у них же переняли. Покаялась тогда Россия, и Бог помиловал ее. А теперь, кажется, начал уже забываться тот урок.
Свт. Феофан Затворник

Прав. Иоанн Кронштадтский о чистоте веры
Если отпадешь от своей веры, как уже отпали многие интеллигенты — то не будешь уже Россией или Русью святой, а сбродом всяких иноверцев, стремящихся истребить друг друга.
Прав. Иоанн Кронштадтский о чистоте Православия

В кулуарах

Вакцинация от коронавируса - спасение или ловушка?
Можно ли говорить о том, что в ближайшем будущем мы можем забыть о коронокризисе? На этот и другие вопросы отвечает Пламен Пасков. При этом он рассказал, что мировая элита не собирается прекращать коронабесие вплоть до 2025 года. Также Пламен Пасков поделился своим мнением о том, является ли вакцинация от коронавируса спасением для людей или это ловушка для них...

Без Бога ни до порога
Предлагаем вашему вниманию выпуск программы «ДУШЕВНАЯ БЕСЕДА» с Константином Душеновым, в котором затрагиваются важные проблемы. Зачем Бог попускает нам скорби? Правда ли, что Русские Цари никогда не присягали на верность Российскому престолу, а только свидетельствовали о своей верности Господу Богу, когда в чине Коронации читали вслух Символ Веры? Правда ли, что книги митрополита Иоанна (Снычева) писал Константин Душенов?

Кремль окончательно порвал с западом
Предлагаем вашему вниманию полную версиюпрограммы «ДУШЕНОВ. ПРЯМАЯ РЕЧЬ». Выпуск №26. Правда ли, что до российской политической элиты наконец-то дошло, что нам с Западом не по пути? Правда ли, что в России уже 7 лет идёт тихая революция сверху? Какое место в русской геополитике занимает Кавказ? Почему одни люди и народы более религиозны, чем другие?

Документы
читать дальше...

Корреспонденция
читать дальше...



Архимандрит Мелхиседек Артюхин
Сердце Христианской веры: Архим. Серафим (Алексиев) о святоотеческом трактате догмата об Искупления (часть 2) 19.10.2017
Сердце Христианской веры: Архим. Серафим (Алексиев) о святоотеческом трактате догмата об Искупления (часть 2)

Окончание. Начало см. ЗДЕСЬ

В конце июля с. г. Синодальная библейско-богословская комиссия РПЦ обнародовала для общецерковного обсуждения проект нового катехизиса Русской Православной Церкви (http://theolcom.ru/images/2017/КатехизисСББК_Проект.pdf). В СМИ публикуются критические отзывы – в частности, священнослужители и миряне замечают, что «авторы, очевидно, пытаются создать такое Православие, которое выглядело бы „рукопожатным" для светской либеральной общественности»; «Одной из самых характерных особенностей проекта нового катехизиса <…> является его богословская неопределенность»; «[Проект] прерывает традицию установления критерия истинности вероучения в соответствии определяемому церковными соборами преемственному учению Церкви».  

Существенный момент, отмеченный практически всеми критиками, – неудовлетворительное изложение учения об Искуплении. Этот основной церковный догмат, «сердце Христианской веры» (по свт. Феофану Затворнику), фактически утрачивает статус объективной богооткровенной истины и представляется в виде ряда противоречивых богословских теорий. К сожалению, такое размытие догмата Искупления вообще характерно для современного богословия – известный священник из Одессы, кандидат богословия протоиерей Георгий Городенцев называет его «симптомом болезни иудейства, вирус которой пытаются привить Русскому Православию».  

На сайте Патриархии сообщается, что отзывы на проект нового катехизиса принимаются до 1 ноября, т. е. возможно он будет утвержден на предстоящем в конце года Архиерейском Соборе. Однако никто не может заставить верующего человека принимать модернистские убеждения. Поэтому, во избежание каких-либо уклонений, нам нужно знать и понимать традиционное учение Церкви.  

Также о попытках размыть ключевую основу Христианства  – догмат Искупления – в трудах некоторых православных богословов вкратце написал авторитетный духовник архимандрит Рафаил (Карелин): 
   «В настоящее время модернистические силы, окопавшиеся в Церкви, под видом борьбы за чистоту Православия ведут подрыв основ самого Православия. Для осуществления своих далеко идущих замыслов им надо извратить и переиначить традиционное вероучение, ведущее начало от апостолов, разорвать богословскую преемственность, разрушить догматику, уничтожить образцы веры, утвержденные на Соборах, и на духовном пустыре создать универсальную религию, а на месте взорванной Церкви построить свой пантеон.
   Модернисты объявили Церковь „больным организмом", зараженным католическими заблуждениями, и на этом основании требуют лечить ее, т. е. подвергать инъекциям теософии, рационализма и протестантизма, как в недавние времена исповедников Христианства подвергали насильственному лечению психотропными средствами, от которых нормальный человек заболевал. Модернисты осмеивают православные догматы и не стесняются даже глумиться над главным сотериологическим догматом об Искуплении. Эти протестантствующие теологи пытаются представить католицизм как антипод Православия и фрагментарные сходства между католическим и православным богословием интерпретировать как влияние католицизма, которому якобы подвергается Восточная Церковь в течение уже нескольких веков».

Желая внести свою лепту в защиту традиционного церковного учения об Искуплении, «ПК» публикует перевод статьи приснопамятного болгарского подвижника благочестия, доктора богословия, преподавателя кафедры догматического и обличительного богословия Софийской духовной академии, духовного сына великого поборника истины святителя Серафима (Соболева) – архимандрита Серафима (Алексиева) († 1993).

6. КРИТИЧЕСКИЙ РАЗБОР ДВУХ ОДНОСТОРОННИХ
БОГОСЛОВСКИХ ТЕОРИЙ ОБ ИСКУПЛЕНИИ
 
Православное понимание Искупления как дела Божией любви и Божией правды, взятое целиком из Слова Божия, источника веры, и зиждущееся на его толкованиях Святыми Отцами, по праву может называться и библейским, и святоотеческим.

Отличительным для святоотеческой мысли, как видим, является то, что она не создавала теорий об Искуплении, но раскрывала его в согласии с его благовестническими штрихами в Библии. Святоотеческое богословие непрестанно черпало из полноты этой священной Книги, чтобы осветить по возможности со всех сторон великую тайну нашего избавления, насколько это постижимо для человеческого разума. Так у Святых Отцов получилась единая, верная Священному Писанию, богатая по содержанию и всесторонне разработанная картина Искупления.

Вот как бегло можно очертить эту картину: согласно Святым Отцам, Иисус Христос воплотился, чтобы осуществить план Божественного домостроительства, т. е. сокрушить грех и победить смерть, чтобы извести нас из бездн греховности в светлые просторы Богоподобной святости, чтобы дать нам благодатную жизнь и из рабов диаволу сделать нас свободными чадами Божиими, получившими усыновление. В Искуплении, согласно святоотеческому богословию, не только уплачивается наш долг пред Божией правдой, но и проявляется непостижимая Божия любовь, дающая нам сугубую благодать и возможность вернуться к состоянию Адама в его райской невинности и даже превзойти его с помощью благодатных волевых стремлений к богоуподоблению и обожению. Здесь нужно вспомнить знаменитую и часто повторяемую Святыми Отцами мысль, что Бог вочеловечился, чтобы человек обожился (см.: Ириней Лионский, сщмч. Contra haer. lib. 5. Migne. P. g. T. 7. Col. 1120; Афанасий Великий, свт. De Incarnat. Verbi. Cap. 54. Migne. P. g. T. 25. Col. 192 B; Григорий Богослов, свт. Poёm. dogm., X, 5–9. Migne. P. g. T. 37. Col. 465; Григорий Нисский, свт. Orat. Catech., 25. Migne. P. g. T. 45. Col. 65 D). Эта величественная мысль об обожении человека как крайней цели Божиего домостроительства исчерпывает весь смысл Христова искупительного дела.

2018-03-29.1.jpg
Святоотеческое богатство идей не прослеживается в юридическом взгляде на Искупление Ансельма Кентерберийского. Философ по умонастроению, Ансельм создал по нашему вопросу одностороннюю и рационалистично ориентированную теорию – сатисфакционную, которая отличалась чрезмерным подчеркиванием юридического элемента в картине Божией любви и связанных с ней домостроительных целей Искупления. Далекая от оригинальности, – поскольку юридическое понимание Искупления библейское и, следовательно, изначально церковное, – сатисфакционная теория, вопреки своим точкам соприкосновения с Библией, не может считаться возникшей на чисто библейской почве. Римо-католические авторы это признают. Сопоставивший ее со святоотеческим учением об Искуплении Ф. Лакнер пишет: «Перспектива святоотеческого богословия относительно Искупления ориентирована совершенно согласно библейскому откровению и ясно отличается от этой схоластики, которая сосредоточивается в идее заступнической сатисфакции» (Lakner F. Erlosung. III-Jn der Dogmengeschichle. Lexikon fur Theologie und Kirche. III Baud zweite Auflage. Freiburg, 1959. Col. 1021). Бедность односторонней юридической теории в сравнении с богатством идей святоотеческого понимания Искупления не в состоянии удовлетворить современных римо-католических богословов, и те с нескрываемой симпатией к святоотеческому пониманию Искупления исповедуют: «Неоспоримо, что Отцы целостно видят космический аспект Искупления, в частности Искупления как сообщения божественной жизни, а не только как искоренения греха, гораздо яснее, чем это происходит в сатисфакционной теории средневековья» (Ibid.).

Кентерберийский архиепископ погрешил в том, что хотел превратить необъятное для человеческого разума таинство Искупления в рационалистически аргументированное и полностью понятное для человеческого ума учение. Вдохновленный этим стремлением, он руководствовался при изъяснении Искупления не столько Божественным Откровением, сколько человеческими взаимоотношениями. В его теории наглядно запечатлен «западный дух – римское правовое сознание, соединенное с германским пониманием чести» (Ibid. Col. 1022). С этими чисто человеческими предпосылками «с помощью морально-юридических понятий» оформилась Ансельмова сотериология, которая внедрилась на Западе настолько, что вошла в известнейшие догматические труды средневековья, хотя и немного смягченной Бонавентурой и Фомой Аквинским; была полностью воспринята реформаторами 16-го столетия и составляет и до сего дня в римо-католической церкви неизбежную основу сотериологических трактатов (см.: Ibid. Col. 1023) при отсутствии официально сформулированного римо-катлического учения об Искуплении (см.: Ibid.).

Кентерберийский архиепископ исчерпывает все содержание Искупления в следующих строго логично выстроенных силлогизмах: грех есть оскорбление Бога, посягательство на Божию честь. Это оскорбление безконечно и требует безконечной уплаты оскорбленной Божией чести, или, если этого не произойдет, требует наказания (aut satisfactio, aut poena). Человек, как неравный с Богом, не мог дать необходимого удовлетворения. Потому это должен был сделать Богочеловек, Который по Своей Божественной природе был способен совершить безконечное удовлетворение Своими добрыми делами и ради Своей человеческой природы мог заступиться за людей, осуществив за них удовлетворение. Это заступническое удовлетворение совершено Иисусом Христом добровольно. Его жизнь целиком была посвящена Божией чести, и Его смерть отменила надлежащее наказание. Бог принял Искупление как дело безконечной цены (см.: Bartmann B. Lehrbuch der Dogmatik. I. Band, Fr. I Br., 1923. S. 41).

Здесь главную роль играют, как видно, Божия честь и грех, который ее оскорбляет. Центр тяжести в Искуплении падает не на человека, нуждающегося по своей извращенной и падшей природе в Искуплении, а как бы на Бога, Чья честь удовлетворяется и восстанавливается актом Искупления. Библейская домостроительная целенаправленность Искупления только к человеку, предмету Христова спасительного дела, претерпевает в Ансельмовой теории очень странное отклонение от объекта к субъекту, от человека к Богу, из чего напрашивается вывод, что чуть ли не только для восстановления Божией чести и нужно было Искупление. Этот факт, как и чисто антропоморфичное представление о Боге как лично оскорбленном человеком – представление, взятое из отношений средневековых рыцарей, которые при оскорблении чести жаждали отмщения и изыскивали кровного удовлетворения – делают Ансельмову сатисфакционную теорию неудовлетворительной. Она не удовлетворяет православное сознание – подчеркнем – не потому, что Божия правда представлена в ней как играющая важную роль в Искуплении, т. к. и согласно Священному Писанию, и согласно Святым Отцам, Божия правда требовала непременно быть удовлетворенной в искупительном деле. Она неудовлетворительна из-за того обстоятельства, что Божия правда трактуется в ней очень антропоморфично, крайне формалистично и при этом с совершенно обратной направленностью – более со вниманием к удовлетворению Божией оскорбленной чести, чем к необходимости спасения человека. Она представлена сухой законнической придиркой, а не любвеобильным актом Неба для исцеления человеческой извращенной природы.

2018-03-29.jpg

В этом чисто формальном понимании Искупления отразилось, безспорно, Ансельмово, ставшее позже и общим римо-католическим поверхностное понимание грехопадения как утраты только дара первоначальной праведности, а не как радикального повреждения человеческой природы, нуждающейся в радикальном восстановлении (см. мою статью «Состояние человека до и после грехопадения с православной, римо-католической и протестантской точек зрения» // Ежегодник Духовной академии. Т. 12 (38). София, 1963. С. 276–282). В свете этого становится ясно, что мы имеем дело с системой неправильных догматических положений, которые состоят в тесной взаимосвязи. Ансельм последователен, когда, исходя из своей точки зрения на грехопадение и его результаты, как бы отчуждает от человека принесенное удовлетворение, т. к. человек и после грехопадения сохранил почти неповрежденную первичную природу, почему в крайнем логическом итоге ему нужно было не Искупление, а только изменение Божиего отношения к нему, возвращение благодати. Кентерберийский архиепископ, конечно, не сказал, что Искупление было излишним для человека, но к этому ведут неумолимые логические заключения указанных предпосылок.

Прав Лосский, когда в критике Ансельмовой сатисфакционной теории говорит: «Подвиг Христа-Искупителя <…> представляется урезанным, обедненным, сведенным к перемене отношения Бога к падшим людям, вне какого-либо отношения к самой природе человечества» (Redemption et deification. Paris, 1953. P. 4).

Православие утверждает, что удовлетворение Божией правды совершено для людей, для исцеления их извращенной природы, так что они могут, после восстановления союза с Богом, покинуть орбиту греха, переродиться и следовать по пути правды. Эта направленность Искупления к человеку прекрасно отмечена в Никео-Цареградском Символе веры, где читаем про Божиего Сына, «нас ради человек, и нашего ради спасения сшедшаго с Небес, и воплотившагося от Духа Свята и Марии Девы, и вочеловечшася. Распятаго же за ны» и т. д.

Удовлетворение не нужно Богу, Который не может быть оскорблен лично человеческим грехом, не может хотеть для Себя восстановления Своего имени пред людьми. Его имя свято само по себе и не зависит в своей святости от человеческого прославления. От удовлетворения имеет пользу человек, и только человек!

Насколько неверно действовал «отец схоластики», исходя при объяснении тайны Искупления из «римского правосознания, соединенного с германским пониманием чести» – очевидно, если просто задать вопрос: где в Священном Писании говорится об Искуплении как акте удовлетворения оскорбленной Божией чести? Если там есть антропоморфизмы, они должны, согласно святоотеческому принципу, толковаться соответственным духовным образом. Бог не может быть оскорблен человеком. У Бога нет аффектов и изменений, настроений и чувств, каковым является чувство оскорбленности. С точки зрения Писания Бог не может хотеть для Себя удовлетворения. И если Он его хочет, и если принимает удовлетворяющую жертву, то это – для нас, или, как выразился святитель Григорий Богослов, ради домостроительства. Потому что при удовлетворении Божией правды мы сами учимся правде и, подражая Иисусу Христу, упражняемся в добродетели. Через все это становимся способными войти в общения с Ним, Праведным (см.: 1 Ин. 1, 6; 3, 7; 1 Кор. 6, 14), и вкусить Его любовь.

Божия правда есть не что иное, как другая сторона Божией любви, согласно святителю Иоанну Златоусту, который учит: «У людей правда не соединяется с милостью; а у Бога не так, но с правдою соединяется и милость, и притом такая, что и сама правда называется человеколюбием» (Homil in Psalm. 142, 1. Migne. P. g. T. 55. Col. 448). В милосердии Милостивейшего сияет всякая правда, и в Его правде – милосердие. Чего хочет Божия правда? – Не получить удовлетворение оскорбленной Божией чести, которая недосягаема для человека. Божия правда хочет спасения человека. Чего хочет Божия любовь? – Также спасения человека. Отсюда ясно, что Божия правда есть та же Божия любовь, но рассматриваемая в другом аспекте. Божия правда любвеобильна, Божия любовь справедлива.

Иисус Христос принес умилостивительную жертву с домостроительной целью, чтобы научить нас двум важным и спасительным истинам:
1. Что Бог по существу Своему есть не только любовь, но и правда, и
2. Что нужно, если хотим спастись, относиться к Божией правде со всей серьезностью, т. к. она неподкупна, безкомпромиссна. 
Путь к блаженству в любви таков: самим стать праведными.
Оскорбление Божией правды никак не затрагивает Бога, чтобы Он хотел удовлетворения для Своей чести. Он всеблажен и при тяжелейших наших преступлениях пред Его святой правдой. Но оскорбление Божией правды губит нас и лишает вечного блаженства.

Все Слово Божие учит нас, что таково закономерное соотношение вещей: с грехом связаны мука, угрызения, страдания, а с праведностью – радость, мир, блаженство. Согласно изречениям и неисчислимым свидетельствам Библии, Бог наказывает с правдой грех и награждает с любовью добродетель ради нашего спасения. Сообразуясь с правдой Божией, вкусишь Его любовь; но легкомысленно чрезмерно рассчитывая на Его любовь, встретишься с Его правдой.

 2018-03-29.2.jpg

Бог наказывает грешника. Что это означает? Это означает не то, что Бог хочет смерти грешника, оскорбившего Его честь, как во взаимоотношениях рыцарей с оскорбленной честью, жаждущих уничтожить друг друга. Выражение «Бог наказывает грешника» означает нечто совсем иное, а именно:

1. Бог лечит грешника, чтобы исправить его и возвратить к оставленному пути правды;

2. При непреклонном упорстве со стороны грешника, употребляющего свою свободную волю во зло и не желающего возвращаться на путь Божией правды, Бог позволяет ему удаляться от Него. В этом – тяжелейшее наказание для грешника, потому что вне Бога грешник находит только страдание и смерть. Так самонаказывается неисправимый грешник.

И это естественно. В силу вечных божественных духовно-нравственных законов, без которых невозможен никакой нравственный порядок, в нравственном царстве немыслимо общение Бога – света, и греха – тьмы (см.: 2 Кор. 6, 14).

Не может грешник быть в Боге, и Бог – в грешнике. Входя в грешника, грех отсекает его от Бога и от блаженства в Нем. Кто не светел сам, не может быть в общении со светом. Это выражают слова Писания: Бог есть свет, и нет в Нем никакой тьмы. Если мы говорим, что имеем общение с Ним, а ходим во тьме, то мы лжем (1 Ин. 1, 5–6). Грешник не может быть в Боге, пока он грешник. В потустороннем мире есть два состояния – святость, и отсюда близость к Богу, и греховность, которая означает полную удаленность от Бога, т. е. гибель, ад, муку (см.: Пс. 118, 155). Неслучайно Царство Божие называется правдой, т. е. отсутствием греха. Правда делает человека способным к участию в мире и радости горнего Иерусалима. Смысл Христовых искупительных страданий на Голгофе – не восстановить оскорбленную Божию честь, но искупить нас от рабства греху, чтобы мы стали сынами правды и вошли в чертоги любви (см.: Рим. 6, 16–23).

Цель этой домостроительной стороны Искупления пренебрегается в сатисфакционной теории Ансельма Кентерберийского. Все там сведено к формальному удовлетворению оскорбленной Божией чести. Последствия этой крайне ограниченной по кругозору юридической сатисфакционной теории весьма печальны. «Систематичным стеснением на морально-юридической плоскости Искупление представляется в иной перспективе в сравнении с Писанием и святоотеческим богословием, – признает римо-католический автор Лакнер. – Искупление не есть уже исцеление падшего человечества через и в Божием Логосе, Который принял плоть, но удовлетворение со стороны человечества во и через Христа как Заместителя. Христово замещение превращается в чисто юридическое уполномочивание. Поскольку всякий малейший отдельный акт Христа представляется безкрайним удовлетворением, крестная смерть становится излишней; поэтому предлагаются дополнительные конвенции – гипотезы для изъяснения значения крестной смерти» (Lakner F. Idib. Col. 1023).

Итак, следуя по рационалистическому пути, сатисфакционная теория все более и более теряет свою библейскую основу и начинает блуждать в лабиринтах человеческой мысли, изыскивая логическое дополнение то одной, то другой гипотезы. Отсюда становятся понятными следующие слова Лакнера: «Постановка проблем и сложностей, которые в новейшее время создались вследствие этой [сатисфакционной] формулировки, раскрывает не только недостатки этой юридической системы, но приводит ко все сильнее проявляющейся тенденции – низвести тайну [Искупления] на чисто человеческий уровень вплоть до ее полного извращения и разрушения в либерализме».

К этому римо-католическому признанию крайней неудовлетворительности односторонней сатисфакционной теории и ее опасных логических последствий нечего добавить.

2018-04-10.2.jpg

+   +   +

Но истина обязывает нас отвергнуть и другое, противоположное сатисфакционной теории утверждение, часто преподносимое как исчерпывающее православное понимание Искупления, – утверждение, что Искупление есть дело единственно Божией любви, но не также и Божией правды (здесь и далее выделено архим. С., – примеч. пер.).

Это учение не ново. Оно было высказано еще в средние века Петром Абеляром (1079–1142) (французский философ и теолог-схоласт, – примеч. ред.) (см.: The Oxford Dictionary of the Christian Church. London, 1958. Atonement. P. 102), затем поддержано некоторыми либеральными богословами и дошло до наших дней, найдя хороший прием и в известных Русских богословских кругах. 

Мнение Н. Арсеньева, что это – изначальное православное понимание, не может быть принято как верное с учетом многочисленных данных, приведенных в предыдущих главах. Эти данные ясно показывают, что с самого начала Церковь видела в Искуплении одновременно проявление великой Божией любви и удовлетворение неподкупной Божией правды. Утверждение, что юридическое понимание Искупления проникло в Юго-Западную Русь только в XVII веке под влиянием западных схоластических учебников, не выдерживает критики, поскольку правовой элемент в Искуплении содержится в Божественном Откровении, постоянно подчеркивается Святыми Отцами наряду с этическим и был унаследован и сохранен по этой линии в Православной Церкви. Оттуда его черпали лучшие Русские православные богословы, чтобы проповедовать как спасительную истину веры. Не юридическое понимание Искупления в Русской богословской мысли – новшество, а именно чисто этическое его понимание – новшество, пробравшееся под влиянием модернистских веяний, – новшество, неизвестное Священному Писанию и Святым Отцам.

Но как богословски объясняется тот факт, что многие Русские богословы отвергают правовой элемент в Искуплении? – Приверженцы этического объяснения видят в правовом понимании отблески принципов Ансельмовой сатисфакционной теории, которая дает «чисто внешнее, чисто человеческое, узко законническое (легалистическое) объяснение неизмеримой тайны» (Арсеньев Н. Об Искуплении нашем // Из жизни духа. Сборник статей из области религии и религиозной мысли. Варшава, 1935. С. 30).

Но если для православного сознания сатисфакционная теория, против которой преимущественно направлена критика Арсеньева, неудовлетворительна, это вовсе не значит, что из-за ее недостатков необходимо отрицать как ненужный и тем более как неверный богооткровенный юридический элемент, который она содержит, учитывая, что он недвусмысленно засвидетельствован в Священном Писании, в святоотеческой литературе и в богослужебных книгах Православной Церкви. Сатисфакционная теория взяла из Библии юридическую идею и употребила ее неправильно, односторонне. Но так же и этическая теория взяла из Библии истину о Божией любви как факторе Искупления и односторонне прилагает ее в объяснении нашего вопроса, чем тоже являет себя как односторонняя и неприемлемая. Но значит ли это, что из-за неприемлемости этической теории мы должны отвергнуть Божию любовь как фактор Искупления? Конечно, нет. Потому что без Божией любви не может быть никакого объяснения Христову искупительному делу. Без нее не может быть вообще никакого Искупления.

Итак, мы признаем и юридический, и этический элементы искупления, отвергая чисто юридическую и чисто этическуютеории как одинаково неправильные и односторонние.

Почему так сильно смущаются приверженцы этической теории, рассматривая юридическое объяснение Искупления? – Потому, что в нем говорится о правовых отношениях между Богом и человеком. Мы признаем, что юридические отношения людей не то же самое, что отношения людей с Богом, поскольку юридические отношения людей базируются на их относительном равенстве между собой и их равноправии, тогда как не может быть и речи о равенстве и равноправии людей с Богом.

«Никто никогда не будет доказывать, – пишет совершенно справедливо архиепископ Серафим, – что между Богом и людьми возможно во всей полноте то правовое отношение, какое бывает между людьми и которое не может не отражать их тварной ограниченности, со всеми присущими им недостатками, исходящими из немощей и страстей наших. Бог, как Существо неограниченное и абсолютно святое…, не может быть равною стороною в правовом Своем отношении к людям. Но отсюда вовсе не следует заключать, что правовое отношение между Богом и людьми невозможно. Для наличия этого отношения главным образом требуется, чтобы в основе его было Божественное правосудие и соответственные ему Божественные заповеди, или Божественный закон. Эта основа и определяет отношение как правовое. <…> Отрицание возможности правовых отношений между Богом и людьми равносильно отрицанию действия Божественного правосудия в деле нашего спасения» (Серафим (Соболев), архиеп. Искажение православной истины в Русской богословской мысли. София, 1943. С. 127–128).

Такое отрицание Божией правды в деле спасения с библейской точки зрения, как мы убедились, исключено. Потому что все Божественное Откровение говорит нам, что Бог заключил с людьми союз, вошел с ними в священный договор, дает им Свои заповеди для исполнения, считает людей ответственными за их несоблюдение, обещает им за сохранение их разные блага – и временные, и вечные. Все это свидетельствует о правовых отношениях между Богом и людьми.

Особенно в искупительном деле правовой фактор играет ключевую роль. Само понятие «искупление» есть правовое понятие. Существеннейший его момент – крестная смерть Христа, которая, рассматриваемая как умилостивительная жертва, немыслима и абсурдна без правового понимания Искупления.

Односторонность этической теории сразу проявляется при более глубоком ее анализе; она находится в явном противоречии со следующими библейскими фактами:

1) что Сам Христос понимает Искупление как юридический акт, а не только как проявление Божией любви, когда говорит, что пришел отдать душу Свою для искупления многих (Мф. 20, 28);

2) что и согласно Ветхому Завету, и согласно Новому Завету, Он есть Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира (Ин. 1, 29; ср.: Ис. 53, 7);

3) что Он есть жертва, ради которой прощаются наши грехи (см.: Лев. 5, 5–6), умилостивительная жертва за нас (см.: Рим. 3, 25; 1 Ин. 2, 2);

4) что мы дорого куплены (см.: 1 Кор. 6, 20) Его безценной Кровью (см.: 1 Пет. 1, 18–19) и проч., и проч.

Эти факты, как и многие другие, которые мы рассмотрели в соответствующих местах, делают неизбежным признание Божией правды как равноценного фактора в искупительном деле наряду с Божией любовью. Кто не хочет признавать этого, неминуемо столкнется с непреодолимыми трудностями, которые поставят его в невозможность достаточно обоснованно изъяснить центральные истины Божественного Откровения. Как, например, приверженцы этической теории объяснят целесообразность и смысл Боговоплощения и Искупления с точки зрения только Божией любви при отрицании закономерной необходимости исполниться, осуществиться и проявиться Божией правде? Зачем Богу было становиться человеком, если Ему не требовалось отдать Свою душу как «выкуп» за нас? Предполагая, что Бог без учета Своей правды, только в силу Своей любви спасает людей, мы лишаем всякого смысла слово «выкуп», которое Иисус Христос употребил в связи с Искуплением. Потому что любовь прощает, не требуя выкупа и жертв. Бог мог бы спасти нас при Своем всемогуществе и любви и без Боговоплощения и связанных с ним безкрайних унижений, страданий и смерти Сына Божия. Они находятся в логической связи и глубокой внутренней согласованности только с юридическим принципом.

2018-04-10..1.jpg

Отрицая последний, мы превращаем в безсмыслицу всю вообще проповедь апостолов о нашем выкупе от греха, проклятия и смерти, о Христовой жертве, принесенной на Голгофе как умилостивление за наши грехи, о драгоценной Крови Христа, которой Он искупил нас от суетной жизни (1 Пет. 1, 18; см.: Гал. 3, 13) и проч. Тогда какой вывод из всего этого следует сделать? Если все Священное Писание говорит нам об Искуплении, жертвах, умилостивлении и проч., то желающий спастись этической теорией должен пожертвовать Божественным Откровением, содержащим такие безсмысленные с точки зрения этической теории вещи. Или, если он не сделает этого, то должен перетолковать в противоюридическом смысле упомянутые библейские места и войти таким образом в противоречие со Святыми Отцами и богослужебными текстами.

Иисус Христос внушительно говорит в связи со Своей искупительной миссией на земле, что Ему должно много пострадать… и быть убиту, и в третий день воскреснуть (Мф. 16, 21). Что значит слово «должно» с точки зрения этической теории? Ведь Бог есть Любовь?! При Его всепрощающей любви немыслимы страдания и смерть даже грешников, не говоря уже о безгрешном Христе. Предположение, что Он должен был пострадать и умереть по любви к нам, не разрешает вопрос, а вносит еще большую путаницу. Потому что если и безгрешный должен страдать и умирать наравне с грешниками, если одинакова их участь, то это ставит крест на всяком нравственном порядке. Всякая нравственность теряет смысл. Все заволакивается хаотичной мглой, над которой, как единственная безотрадная реальность, всплывает заключение, что Бог несправедлив, ибо не воздает всякому по делам его. А такой вывод противоречит как Библии, так и человеческому нравственному сознанию.

Единственный правильный ответ, разрешающий вопрос, – что Иисус Христос должен был пострадать и умереть за наши грехи, которые самовольно взял на Себя.

Мы можем сделать шаг вперед и заявить: этическая теория ведет к логическому отрицанию центрального догмата в Христианстве, догмата об Искуплении. Представление о Боге-Спасителе только как Любви, Которая не руководствуется в Своих промыслительных действиях требованием правды, наказывающей грех, приводит к заключению, что грех не должен в таком случае считаться фатальным препятствием для общения с Божией любовью. Но тогда, если Божия любовь все прощает, не требуя искоренения греха, нет необходимости и в Искуплении, которое преодолевает грех между нами и Богом. 

Но в таком случае зачем пришел Христос на землю, зачем страдал и умирал на Кресте? – На эти вопросы безполезно искать удовлетворительный ответ в этической теории. Она находится в опасности превратить Богочеловеческий подвиг Христа из единственного в истории человечества религиозного дела Искупления от греха, проклятия и смерти – в банальную нравственно-поучительную историю, которая имеет цель дать людям – в пелагианском смысле – несколько красивых моральных уроков. Но если вопрос только о морали, то Бог и через пророков учил грешных людей морали. Евангельская возвышеннейшая нравственность могла бы быть возвещена неким вторым богоизбранным Моисеем или неким посланным от Бога Ангелом с Неба (см.: Гал. 1, 8). Но поскольку речь идет не только о морали, а прежде всего об Искуплении виновных пред Богом грешников, о восстановлении нарушенного нравственного порядка через исполнение попранной Божией правды и о вливании новой жизни в человека, – должен был прийти Сам Божий Сын и проявить непроявленное нами послушание, чтобы уплатить наш долг, восстановить нашу разорванную связь с Богом, дать нам благодатную жизнь, да отложим прежний образ жизни ветхого человека, истлевающего в обольстительных похотях, а обновимся и облечемся в нового человека, созданного по Богу, в праведности и святости истины (Еф. 4, 22–24).

Отрицающие правовой элемент в деле Искупления не только входят в противоречие со Священным Писанием, не только находятся в опасности разрушить догмат Искупления, но еще и доходят с неумолимой последовательностью логики до крайне оскорбительных для Божественного величия Христа выводов, вплоть до отрицания Его любви. Постараемся это доказать.

Зачем умер Христос? – Смерть Христа может находиться в центре внимания этого евангельского «должно», если является богосообразным и потому обязательным исполнить волю Отца и испить до конца горькую чашу страданий и смерти (см.: Мф. 26, 39) ради наших грехов и для нашего спасения. Но смерть Христа является совершенно непонятной, если не нужно учитывать Божию правду и давать выкуп за нас. Если в Искуплении не играет роли правда, но только любовь, факт Христовой крестной смерти необъясним. Зачем умирает Христос? Чтобы показать, что Божия любовь оставила Наиправеднейшего на произвол судьбы, так что в предсмертных Своих муках Он восклицает в трагичном недоумении: Боже Мой! Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил? (Там же. 27, 46)? Этим словам Христа в этическом взгляде нет никакого объяснения.

Смерть Христа может объясняться двумя способами: или

1) Он умер добровольно, чтобы уплатить наш долг пред Божией правдой и вместе с тем показать величие Божественной любви, или

2) если это не было Его миссией – дать душу Свою преднамеренно и сознательно выкупом за нас – Он умер не добровольно, а невольно, от злобы и фанатизма Своих личных врагов.

Если Христос умер добровольно, Он уплатил наш долг пред Божией правдой и Своим самопожертвованием доказал нам Свою любовь. Признание правового элемента в Искуплении логически отворяет таинственные врата проникновения в величие Божией любви.

А отрицание правового элемента в Искуплении ведет к отрицанию Божией любви. Потому что если Божественная правда не требовала удовлетвориться через смерть Христа, если Христос не пришел на землю с преднамеренной целью умереть за нас и все же умер – явно, что Он умер не добровольно, а против Своей воли. Но это допущение унижает Его Божественное достоинство, понуждая нас видеть в Его крестной смерти не силу Его любви, а Его безсилие против человеческой злобы, и приводит нас к отрицанию Его Божественной любви. Потому что не невольная, насильственная смерть доказывает любовь, но добровольное, сознательное, осмысленное самопожертвование есть несомненное доказательство любви. Допущение, что Спаситель умер не по любви к людям, а как безсильная жертва человеческой злобы, не только оскорбительно для Божественного величия Христа, но и противоречит Его собственному заявлению пред святым апостолом Петром в Гефсиманском саду после Иудина предательства: Или думаешь, что Я не могу теперь умолить Отца Моего, и Он представит Мне более, нежели двенадцать легионов Ангелов? Как же сбудутся Писания, что так должно быть? (Там же. 26, 53–54).

Каков же вывод из проведенных анализов? – Тот, кто считает Божию любовь фактором в Искуплении, должен принять и Божию правду, потому что отрицание последней ведет с логической неумолимостью к отрицанию первой. Как и обратно, подчеркивание Божией правды ведет к глубокому подчеркиванию Божией любви. Если бы Божия правда не требовала удовлетворения, которого грешные люди принести не могли, Божий Сын бы не воплотился для нас, не умер бы для нас на Кресте и не показал бы нам в ослепительном величии Свою любовь. В явлении Божией правды, по словам архиепископа Серафима, мы получили возможность узнать «все величие Божественной любви к нам. Если бы Божественное правосудие не потребовало для нашего спасения себе удовлетворения через крестную жертву Христа, то мы не только не могли бы объяснить или понять безкорыстную, безпричинную Божественную любовь, но никогда бы ее не узнали в такой мере, в какой она особенно открылась нам на Кресте» (Серафим (Соболев), архиеп. Искажение... С. 132).

Великий Русский праведник отец Иоанн Кронштадтский сказал: «Слово… о Кресте – что это? – Это слово о спасении погибающих… через страдания и смерть Единородного Сына Божия; это слово о безкрайней Божией любви к миру… Это слово о безкрайней Божией правде, искавшей безкрайней жертвы за безчисленные и тяжкие грехи мира» (Иоанн Сергиев, прот. ПСС: в 7-ми т. Т. 1. СПб., 1893. С. 405; ср. также: С. 144–145).

Очень внушительно представляет нам в таинственных Христовых страданиях на Кресте гармоничное сочетание Божией любви и Божией правды Московский святитель Филарет. «Вниди во внутреннее Святилище страданий Иисусовых, – говорит он. – Что там? – Ничего, кроме святой и блаженной любви Отца и Сына и Святаго Духа к грешному и окаянному роду человеческому. Любовь Отца – распинающая. Любовь Сына – распинаемая. Любовь Духа – торжествующая силою крестною. „Тако возлюби Бог мир!“ <…> Кажется, мы, и приникая в тайну распятия, и усматривая в страданиях Сына Божия волю Отца Его, более ощущаем ужас Его правосудия, нежели сладость любви Его. Но <…> Бог есть любовь по существу и самое существо любви. Все Его свойства суть облачения любви; все действия – выражения любви. В ней обитает Его всемогущество всею полнотою своею; она есть Его истина...; она есть Его премудрость...; она есть Его благость...; наконец, она есть Его правосудие... Приблизьтесь и рассмотрите грозное лицо правосудия Божия, и вы точно узнаете в нем кроткий взор любви Божией. Человек своим грехом заградил от себя присносущий источник любви Божией: и сия любовь вооружается правдою и судом, – для чего? – дабы разрушить сей оплот разделения. Но как ничтожное существо грешника, под ударами очищающего Правосудия, невозвратно сокрушилось бы, подобно сосуду скудельному: то непостижимый Душелюбец посылает Единосущную Любовь Свою, т. е. Единородного Сына Своего, дабы Сей… восприятою на Себя плотию нашею, кроме греха, понес и тяжесть наших немощей, и тяжесть подвигшегося на нас правосудия: и Един, истощив стрелы гнева, изощренные на все человечество, в крестных язвах Своих открыл бы незаградимые источники милосердия и любви, долженствующие упоить всю проклятую некогда землю благословениями, жизнию и блаженством. „Тако возлюби Бог мир!“

Но если Отец Небесный из любви к миру предает Единородного Сына Своего; то равно и Сын из любви к миру предает Себя Самого: и как любовь распинает, так любовь же и распинается. <…> Любовь Единосущного Сына Божия вместе и восходит к Отцу Небесному, и нисходит к миру. <…> Любовь к Богу ревнует по Боге, – любовь к человеку милует человека. Любовь к Богу требует, чтобы соблюден был закон правды Божией, – любовь к человеку не оставляет и нарушителя закона погибать в неправде своей. Любовь к Богу стремится поразить врага Божия, – любовь к человеку вочеловечивает Божество, дабы посредством любви к Богу обожить человечество» (Филарет Московский, митр. Сочинения. Слова и речи: в 5-ти т. Т. 1. М., 1873. С. 90, 92, 94; ср.: С. 36).

Вот прекрасно выраженное православное понимание Искупления как дела Божией любви и Божией правды. Глубокие мысли мудрого московского святителя собирают, как в фокус, святоотеческое учение о внутренне гармоничном единстве между Божией любовью и Божией правдой и о том, что они немыслимы друг без друга.


018-04-24.jpg
Продажа индульгенций

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
 
Оглядывая проделанный путь, мы должны обобщить, хотя и очень кратко, результаты вышеизложенного и сделать соответствующие практические выводы.

Достаточно убедительно было доказано, что и в Ветхом, и в Новом Завете Бог представлен как правда и любовь, а Искупление – как совершенное откровение Его любви и полное удовлетворение Его правды.

Это было убеждением и Святых Отцов. Это отразилось и в богослужебных песнях Православной Церкви. Это было руководящим началом и борцов за Православное вероисповедание во всех христологических спорах.

В свете этих результатов нашего исследования выявлены ошибки и чисто юридической, и чисто этической теорий Искупления. Противоположные друг другу, они похожи в том, что одинаково односторонни. Истину нужно искать не в согласовании или объединении их, т. к. каждая из них имеет свои слабые стороны, сочетание которых не может дать правильный взгляд на Искупление. Истина – в богооткровенном и святоотеческом учении, не разделяющем, а объединяющем в одно неделимое целое Божию любовь и Божию правду.

Юридическая теория ведет к рационалистическому обезцвечиванию искупительной тайны. Многие моменты неисследимого Божественного домостроительства в ней игнорируются, а иные – приспособлены к человеческому разуму, чтобы стать понятыми для него; но этим уничтожается непостижимость и парадоксальность искупительной тайны, отвергается ее апофатический характер.

Ансельмова теория оказалась более направленной к Богу в защите Его чести, чем к человеку и его спасению. Это ведет – при одностороннем подчеркивании безкрайней сатисфакционной цены любого Христова дела – к логическому отрицанию необходимости крестной смерти Спасителя, а в окончательной консеквенции (логическом заключении, выводе, – примеч. ред.) – к полному разрушению тайны Искупления, что и произошло в либерализме.

Этическая теория так же, отвергая правовую сторону Искупления, входит в противоречие со Священным Писанием, оказывается безсильной объяснить смысл Христовых страданий и крестной смерти, ведет к логическому отрицанию не только догмата Искупления, но даже и самой Божией любви, потому что отвержением правового элемента в Искуплении подрывается именно проявление безкрайней и величественной Божией любви на Кресте.

Что касается практических выводов из этих односторонних теорий, нужно сказать следующее.

Благодаря своему крайне юридическому духу и своей внутренней связанности с учением о первородном грехе как лишь потере благодати, а не коренном повреждении человеческой природы, сатисфакционная теория создала ту благоприятную атмосферу, которая породила ложную римо-католическую доктрину о делах, понимаемых в качестве заслуг перед Богом, о сверхдолжных заслугах святых и о сокровищнице этих сверхдолжных заслуг. Бедные добрыми делами верующие направляются этой человеческой доктриной не к глубокому покаянию и искреннему исправлению, а к готовой и всегда находящейся в распоряжении папы сокровищнице сверхдолжных заслуг, из которой могут получить недостающие им для собственного спасения чужие заслуги. Использование этих заслуг происходит через т. н. индульгенции. Они и сегодня практикуются в римо-католической церкви. Злоупотребления ими, как известно из истории, привели к возникновению Реформации (см.: Малиновский Н., прот. О Боге Искупителе. Каменец-Подольск, 1906. С. 289).

И этической теории не свойственно хорошо отражаться на духовной жизни. Она создает условия для крайне неправославных догматико-нравственных выводов, граничащих с оригеновыми (см.: Серафим (Соболев), архиеп. Проповеди. София, 1944. С. 102), осужденными на Пятом Вселенском Соборе, взглядами об апокатастасисе. Из нее как бы естественно рождается искусительное умозаключение, что поскольку Бог есть любовь и совершил Искупление только по любви, не требуя удовлетворения Своей правды, – Он не требует и от нас особой праведности и какого-либо особого глубокого покаяния, но спасет нас лишь Своей любовью, как бы мы ни жили. Это совершенно ошибочная мысль с точки зрения Божественного Откровения. Ее принятие ведет к демобилизации нравственных сил и отсюда – к потере спасения. В этом и состоит ее пагубная обманность. Во всем Священном Писании верующим постоянно внушается необходимость вести праведную жизнь, исполнять заповеди Господни, эти яснейшие откровения Божией правды, чтобы не лишиться Божией любви.

 2018-04-24.jpg

Если практические последствия юридической теории характеризуются снижением идеала христианской нравственности до уровня наемнической праведности, а этической теории – легкомысленным умалением трудностей спасения, – практические последствия православного взгляда на Искупление как дело одновременно Божией правды и Божией любви находятся в полной гармонии с этическими нормами Священного Писания и ведут к благословенным результатам. Только они побуждают к правильной нравственной жизни, предохраняют от уклонения то в одну, то в другую крайность и направляют точно к достижению крайней цели нашей веры – спасению души (см.: 1 Пет. 1, 9).

Божия любовь, проявленная в Искуплении, воодушевляет человека не впадать в малодушие по причине своей греховности. Божия правда, выраженная в Искуплении, отрезвляет верующих не поддаваться лености и легкомысленным надеждам. Любовь возбуждает нравственные силы, а правда направляет их к действию. Любовь предохраняет от отчаяния, а правда – от чрезмерного упования, не менее гибельного, чем отчаяние. Любовь говорит малодушному: «Христос положил за тебя душу Свою! Не смущайся!» Правда же предупреждает легкомысленного: «Хотя и совершено для тебя Искупление, ты не вкусишь его плодов, если не последуешь стезей праведности!»

Так в православном взгляде на Искупление как дело Божией любви и Божией правды уничтожаются крайности чисто юридической и чисто этической теорий, предотвращаются опасности наемнической самонадеянности и нравственного малодушия и достигается познание богооткровенной истины, которая гласит: «Живи сообразно с Божией правдой – и станешь участником Божией любви!»

К этому православному взгляду приводят непредубежденные исследования Божия слова. С ним согласуются святоотеческие мысли. Его отразили наши богослужебные книги. Его разделяет Святая Христова Церковь с самого начала и будет разделять до конца веков. Да и как не разделять его, если наш Искупитель, Который прекрасно знает тайны Божественного домостроительства и Который потому имеет последнее слово в вопросах спасения, указывает следование путем Божией правды, выраженной в заповедях, необходимым условием участия в Божией любви: Если заповеди Мои соблюдете, – сказал Он, – пребудете в любви Моей, как и Я соблюл заповеди Отца Моего и пребываю в Его любви (Ин. 15, 10).

Перевод с болгарского языка Анны Самсоновой
        



___________________ 
* Дорогие отцы, братья и сестры! Газета «Православный Крест» – одно из немногих замечательных изданий в море секулярной прессы, которое рассказывает о событиях прошлых и нынешних дней с православной точки зрения. Это некоммерческое издание, существующее на средства пожертвователей (трудятся в ее редакции также во славу Божию). Для множества православных из глубинки и не имеющих интернета печатная версия газеты, выходящая 2 раза в месяц, является практически единственным источником актуальной и взвешенной информации. А у многих подписчиков не хватает средств к полноценной оплате (700 р. за полгода). Поэтому мы призываем оказать посильную финансовую поддержку редакции газеты «Православный Крест» и ее читателям. 
   Телефон редакции (отдел подписки): 89153536998


См. по теме:   


Поделиться новостью в соц сетях:

<-назад в раздел

Видео



Документы

Законопроект об отобрании детей «экспресс-судами» - угроза институту семьи

10 июля 2020 года в Государственную думу РФ внесен проект федерального закона №986 679−7 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (далее - законопроект). Законопроект направлен на изменение порядка отобрания ребенка у родителей (иных лиц, на попечении которых находится ребенок).


Аналитическая справка по законопроекту № 1027750-7. «О внесении изменений в Федеральный закон «Об обязательном медицинском страховании в Российской Федерации»

30 сентября 2020 года в Государственную Думу РФ внесен проект федерального закона № 1027750-7 «О внесении изменений в Федеральный закон «Об обязательном медицинском страховании в Российской Федерации»» (https://sozd.duma.gov.ru/bill/1027750-7). 21 октября он был оперативно рассмотрен и принят в первом чтении, представить поправки к законопроекту предложено до 30.10.2020 г.


Аналитическая справка по Приказу Минпросвещения России N 373

31 июля 2020 года Минпросвещения России издало Приказ N 373 «Об утверждении Порядка организации и осуществления образовательной деятельности по основным общеобразовательным программам - образовательным программам дошкольного образования», который вступает в силу с 1 января 2021 года. Сам данный Порядок организации и осуществления образовательной деятельности по основным общеобразовательным программам...


<<       >>   |  
Пн Вт Ср Чт Пт Сб Вс
1 2 3 4 5 6 7
8 9 10 11 12 13 14
15 16 17 18 19 20 21
22 23 24 25 26 27 28
29 30 31 1 2 3 4
Фотогалерея
Полезно почитать

Правда об Иоанне Грозном, которую стараются умолчать

29 (16) января 473 года венчание на царство Ивана IV Грозного... Столетиями на Западе, а также в России в среде оппозиционной прозападной интеллигенции создавался и создаётся образ Ивана Грозного как жестокого деспотичного правителя, который утопил свой народ и страну в крови.


Новый год как символ

Казалось бы, какая разница в том, встречать Новый год по старому календарю или по новому, это ведь простая условность? Да и весь мiр празднует Новый год по-научному. Однако в этом вопросе есть много важных аспектов.


Тайны и загадки об Илье Муромце

В 1988 году Межведомственная комиссия провела исследование мощей Преподобного Ильи Муромца. Результаты оказались поразительными. Это был сильный мужчина, умерший в возрасте 45-55 лет, высокого роста – 177 см. Дело в том, что в XII веке, когда жил Илья, такой человек считался довольно высоким, потому что средний рост мужчины составлял 165 см.


Архимандрит Мелхиседек (Артюхин)
Rambler's Top100